КоммерсантЪ / Суббота 09 сентября 1995

Елена Брагинская, Петр Поспелов

Если попытаться вызвать в своем воображении обобщенный образ камерной лирики Шуберта, Шумана, Брамса и Гуго Вольфа, то для многих он окажется неразрывен с голосом Дитриха Фишера-Дискау -- серьезным, элегантным, до комизма узнаваемым. Его вокальная карьера длилась почти 50 лет. Певец никогда не забывал, что происходит из рода Дискау, для которого Бах в свое время написал в Лейпциге "Сельскую кантату". Отцом будущего артиста был пастор, в доме которого появлялись Гуго Вольф, Густав Малер и Рихард Штраус. Интерес к искусству и истории возник у молодого человека задолго до начала занятий вокалом, который ему преподавал в Берлинской высшей музыкальной школе Герман Вайсенборн. В 1943 году Фишер-Дискау отправляется на фронт; попав в Италию, он находит возможность брать уроки у местного преподавателя; первыми восторженными слушателями певца были итальянские солдаты.

Фишеру-Дискау как музыканту свойственны глубина исследователя и дотошность библиотекаря; поистине с библиотекарской страстью он постарался озвучить всю мировую музыку своим голосом. Его дискография огромна: бесспорно, это самая большая из дискографий классических певцов. К юбилею компания DGG выпускает 44 CD, компания EMI посвящает певцу шесть дисков серии Introuvable. Это далеко не полный список альбомов, выпускаемых к юбилею мастера. В репертуаре Фишера-Дискау можно выделить четыре основные составляющие -- это австро-немецкая Lied (им записаны полные собрания работ классиков этого жанра, в том числе все 600 песен Шуберта), кантатно-ораториальная музыка барокко (Бах, Гендель), немецкая опера -- прежде всего Моцарт, а также Вагнер и Штраус -- и музыка XX века. После того как в 50-е годы Фишер-Дискау впервые спел "Воццека" Берга, композиторы и режиссеры единогласно сочли его словно созданным для "проблемной" современной оперы. Для него писали в основном мастера вольно-традиционного или сдержанно-авангардного плана -- Ханс Вернер Хенце, Бенджамен Бриттен, Ариберт Райман, Борис Блахер, Готтфрид фон Айнем, Витольд Лютославский. Любой композитор знал, что Фишер споет все -- споет абсолютно точно, выразительно, исчерпывающе.

Фишеру-Дискау принадлежит полное право считаться самым интеллигентным вокалистом мира -- ему под стать, пожалуй, только Элизабет Шварцкопф. Вместе с тем можно сказать, что чем-то Фишер и обеднил вселенную вокала. До него пение было больше чем искусством -- певцы были медиумами, выразителями мира внеличного и символического (неслучайно когда-то лучшими певцами считались кастраты -- калеки и в то же время высшие существа, почти не люди). С приходом Фишера вокальное искусство превратилось в одну из отраслей творчества, полностью подчиненной индивидуальному контролю художника. Главным его орудием стала интонация, личная, до предела индивидуализированная -- а в жертву была принесена возможность говорить от имени школы и традиции. Однако певец много, охотно и с успехом пел канонического Верди; существует мнение, что он был лучшим Фальстафом. Действительно, его манеру обогатили и достоинства итальянской школы: впервые прослушав Фишера, дирижер Ференц Фричай с удивлением вымолвил: "Итальянский баритон в Берлине?"

В России Фишер-Дискау единственный раз выступил в 1977 году, в идеальном ансамбле со Святославом Рихтером. Эти художники многим подобны друг другу. Фишер-Дискау, как и Рихтер -- высокий, застенчивый, безгранично трудолюбивый. Как и Рихтеру, ему чуждо стремление говорить о своем искусстве словами: никакой творческой лаборатории, никакой программы -- только совершенство результата. Он так же любит созывать своих друзей на домашние вечера с прослушиванием записей и обстоятельными историческими комментариями. Он тоже коллекционер искусства и художник-любитель, однажды они даже выставлялись вместе.

Свое семидесятилетие Дитрих Фишер-Дискау отметил в Берлине, в своем доме, выстроенном в стиле Корбюзье сыном Фрейда. Берлинская Академия изящных искусств устроила ретроспективу его живописных работ, среди которых несколько автопортретов и портретов его второй жены, сопрано Юлии Варади, а также Пауля Хиндемита. В музыкальную программу чествований была включена Серенада Моцарта, исполненная Октетом Филармонии. Фишер-Дискау потерял голос в 1992 году. Этот роковой удар он перенес спокойно и тихо, покинув сцену без патетических прощаний. Он просто подчинился приказу природы, свободной в своем роскошном многоцветном беспорядке; той природы, которую он любит подобно всем гениям немецкого романтизма, воспетым им, как никем другим.