Ведомости / Понедельник 29 сентября 2003

        Скандальный уход Владимира Спивакова из Российского национального оркестра и создание им собственного нового оркестра стало одной из самых горячих тем прошедших весны и лета. Но вот оркестр сколочен и явился публике. В каждой группе по нескольку музыкантов из Российского национального. К Спивакову перешли и люди из других оркестров, в том числе даже из Мариинского театра. Состав, по идее, должен являть собой идеальный баланс молодости и опыта. Средний возраст - 39 лет, за плечами у большинства музыкантов опыт работы в серьезных коллективах. Вместе с тем говорить о новом оркестре как о целостном организме пока рано: разные его группы производят неодинаковое впечатление. Скрипки и альты звучат слаженно и красиво, виолончели и контрабасы - бедновато и потерянно. Дерево играет аккуратно, но блекло, не очаровывая нюансами. Медь не поражает ни мощностью, ни полнотой звука. Явных огрехов в исполнении почти нет (на виду, как всегда, ошибки трубачей) , но и выше старательного профессионализма оно не поднимается. Общее впечатление - очередной средний московский оркестр, каких тридцать. Нужно, видимо, дать ему время.

        Успешному дебюту оркестра помешали и объективные причины. Одна - несовершенная акустика Дома музыки, которую уже стали улучшать, но до конца пока не улучшили (стоит вспомнить, правда, что оркестр Гергиева в прошлом, еще "неофициальном" сезоне звучал лучше, хотя акустика тогда была еще хуже). Другая - музыкантская пассивность самого Владимира Спивакова. Как ни относись к Спивакову в качестве дирижера, у него бывали и более удачные выступления. Но, выбрав хрестоматийную Четвертую симфонию Чайковского, известную в интерпретациях великих дирижеров, Спиваков не предъявил ни оригинальной мысли, ни живого чувства. Столь же скучной оказалась трактовка "Трех русских песен" Рахманинова, а "Песни и пляски смерти" Мусоргского в оркестровке Шостаковича спасла только певица Ирина Макарова, продемонстрировавшая качественный вокал и драматический темперамент.

        Концерт был посвящен памяти Евгения Светланова, и программу открывал его композиторский опус - оркестрованная ария в духе Рахманинова. Владимир Спиваков объявил, что мэр Москвы подписал распоряжение о том, что Большой концертный зал Дома музыки будет теперь носить имя Светланова. Портрет покойного дирижера украшал сцену, но никто не мог спросить его, доволен ли он оказанной честью и услышанной музыкой.

        Следующие выступления Национального филармонического оркестра России состоятся в ноябре в рамках фестиваля "Владимир Спиваков приглашает". Приглашает он, в частности, оперную звезду Джесси Норман и главного дирижера Парижской оперы Джеймса Конлона. К чести Спивакова за пультом НФОР будут появляться и другие большие дирижеры, такие как Эри Клас и Майкл Тилсон Томас.

        Двумя днями раньше открывал сезон Большой симфонический оркестр имени Чайковского под управлением Владимира Федосеева, чье выступление проходило в испытанных, акустически совершенных условиях Большого зала консерватории. Видавший виды оркестр Федосеева предстал в превосходной форме: звучание было теплым и богатым, солисты не упускали случая блеснуть. Сам маэстро был по-юношески свеж и раскован. Половина концерта была неявно ностальгической - Румынская рапсодия Энеску, сыгранная с танцевальной лихостью, напоминала о лучших годах советского радиоэфира, "Тема и восемь вариаций" Бориса Чайковского, написанные в 1972 г. по заказу дрезденской Штатскапеллы, - о былом культурном сотрудничестве с дружественной ГДР. С другой стороны, оба опуса были редкими и нехрестоматийными, как и два произведения Стравинского, сыгранные во втором отделении. Оркестр был особенно хорош в нежных узорах "Песни соловья". А вот Симфония псалмов, аскетичная и волевая, осталась недосказанной: "Танцу Давида" не хватило упругости, умиротворенной коде - просветленности. Хор Академии хорового искусства (он участвовал также и в программе Спивакова) пел гладко, но несколько формально.

        Концерт порадовал небанальной программой; редкости будут встречаться и в следующих программах федосеевских Общедоступных абонементов (Stabat mater Дворжака, "Художник Матис" Хиндемита). Но в целом абонементы сильны не репертуарными изысками. И не приглашенными дирижерами - мировых имен в программе абонементов мы не увидим. А проверенным качеством оркестра, привычными ценами на билеты (гораздо более низкими, чем у Спивакова) и масштабом таланта самого Владимира Федосеева, который теперь, после смерти Светланова, стал патриархом среди всех московских дирижеров.