Известия / Среда 14 февраля 2001

"Спящая красавица", реконструированный два года назад спектакль более чем столетней давности, отнюдь не выглядит архаичным и по- музейному пыльным. Помимо того, что он актуален сегодня, в нем есть ощущение реликтовой ценности, сохраненное, благодаря опыту и стилистическому чутью, балеринами, танцевавшими "Спящую" на открытии фестиваля, -- Жанной Аюповой (Аврора), Ириной Желонкиной (Принцесса Флорина), Яной Селиной и Ксенией Острейковской (Молодые феи).

Мариинку принято сравнивать с Эрмитажем; но фестиваль позволяет провести параллель скорее с Русским музеем, где среди залов с живописью прошлого находится место и современному искусству. В программу фестиваля "Мариинский", которую составила преимущественно русская классика, внедрился новый "Щелкунчик".

За дело взялся маэстро Валерий Гергиев, продирижировавший премьерой. Убыстренные темпы усилили инфернальность музыки, а сам он словно вышел из сказки Гофмана. Гергиев пригласил участвовать в проекте художника Михаила Шемякина, впервые столкнувшегося с театральной спецификой, и самого интересного нашего балетмейстера Алексея Ратманского. Однако взаимопонимания между ними ожидать было трудно, и сотрудничество прервалось. На роль хореографа в театре нашли пробующего силы Кирилла Симонова.

Спасением молодого хореографа оказалось то, что Шемякин, придумавший в спектакле все от начала до конца, оставил ему не так много возможностей для постановки танцев. Либо сцена занята громадными декорациями -- главными персонажами этого "Щелкунчика" -- и свободным остается один пятачок, где непросто разместить танцовщиков. Либо танцам отводятся интермедии и соответственно, пока меняют декорации, -- авансцена. А там, где танец все же проявляется (например, в Танце снежинок или в движениях самой Маши), чувствуется рука Ратманского, успевшего поработать с труппой. Партия Королевы снежинок (Дарья Павленко) стилистически близка Фее из "Поцелуя феи" Ратманского, а тающая, "сахарная" пластика Натальи Сологуб (у нее интересно получилась Маша), почти напрямую заимствована из его же "Среднего дуэта". Второй, дивертисментный акт у Симонова хореографически более самостоятелен, но, на наш взгляд, менее удачен.

Валерий Гергиев предупредил, что в "Щелкунчике" нет новой интерпретации сказки. Кардинально новой действительно нет, хотя Шемякин наградил и самого Щелкунчика (в качестве куклы его танцует Кирилл Симонов, в качестве Принца -- Андриан Фадеев), и его врагов-мышей буратинными, пиноккиообразными носами. За этим несколько теряется именно режиссерское решение, которое замещено богатой сценографией и компьютерными идеями. На фоне красивых и масштабных конструкций прекрасно проявляет себя гротескный Дроссельмайер в исполнении пластического артиста Антона Адасинского, но меркнут, к примеру, мельчайшие подробности: непонятно, когда Маша бросает туфельку в Кронпринца или зачем она перевязывает ему руку. "Щелкунчик" распадается на ряд отдельных сцен, создающих эффект красочной иллюстрированной книжки-раскладки, которую хотелось бы долго листать, внимательно рассматривая встающие со страниц картинки.

Прежний классический спектакль Вайнонена останется в Мариинке неприкосновенным; его будут танцевать, как и раньше, ученики Академии русского балета. Судьбу живописного "Щелкунчика" Шемякина решит время. Но очень хотелось бы, чтобы свой балет Ратманский все-таки где-нибудь поставил и -- почему бы нет! -- показал в Мариинке на Втором Международном фестивале.

ПОДПИСЬ: Новые персонажи "Щелкунчика" -- творчество художника Михаила Шемякина