Известия / Среда 30 августа 2000

Экспозицию фестиваля обрамляют два полюса мифа. Это "Троянцы" Берлиоза и "Прекрасная Елена" Оффенбаха, нужная здесь как комический резонанс троянской темы. Другие оперы -- тоже персонажи большой фестивальной драматургии, где на первом плане красота идеи, точность попадания в проект. Античное поле расширяет "Медея" Керубини (концертное исполнение), а также "Идоменей" Моцарта и "Ифигения в Тавриде" Глюка, связанные мотивом жертвоприношения. "Так поступают все" Моцарта важны как опыт познания сущности любви, "Дон Жуан" -- как эпическое полотно о времени и человеке. А уж "Троянцы" и "Тристан и Изольда" Вагнера только по весу тянут на духовные революции, определяющие путь человечества.

"Троянцы" -- лицо Зальцбурга-2000. Гранд-опера Гектора Берлиоза весьма внушительна -- даже с купюрами музыки хватает на четыре часа, и это не считая антрактов. Лишенная компактной оперной формы, она кажется бесконечной и перегруженной событиями, которых хватило бы на несколько опер: здесь и пророчества Кассандры, и падение Трои, и Карфаген с любовью и смертью Дидоны, и Эней, бросающий Дидону ради освоения Рима. Однако длинный и помпезный Берлиоз входит в моду (вскоре появление Троянского коня планируется в мюнхенской Баварской опере и в Мариинском театре), имея шанс попасть в топ-список XIX века. Музыка полна незатертых французских красот, а ее параметры и пафос напоминают о народном слове "сериал", который можно смотреть начиная с любого места. Сегодня троянский сериал о войне, гибели и зачатии цивилизаций -- объект № 1 для изголодавшейся по большому искусству Европы.

Понимая Берлиоза актуальным искусством, известный режиссер и сценограф Херберт Вернике превращает спектакль в яркую антимилитаристскую акцию, вызывающую отвращение к войне. Пять актов уложены в единую сценическую картину, как всегда компактную и брутальную. Здесь один прием -- проломанная стена (вариант -- расколотая земля) и один персонаж -- человечество, погрязшее в разрушениях и крови. Черные фигуры с красными руками на белом фоне сразу и внятно выражают основную мысль. Жаль, правда, что она одна -- Вернике мастер расчетливый и немногословный. Спектакли делаются из одного конструкторского набора, и в "Троянцах" опять возникает то, что уже отработано всеми, кто одел оперу в каски, шинели и солдатские сапоги.

Чтобы шинели и каски были интересны все четыре часа, требуется развитие. Его отсутствие в зрелище компенсировала музыка -- оркестр де Пари и дирижер Сильвейн Камбрелен превратили партитуру Берлиоза в главного героя вечера. Правда, без участия солистов, в основном недостойных ранга фестиваля, -- от фальшиво певшего Ильи Левинского (Иопас) до Джона Кетилсона (Эней), который не потянул на главного тенора. Диалог ведущих сил --- Кассандры и хора -- также не сделал постановку первым блюдом Зальцбурга. Дебора Поласки (Кассандра и Дидона) с сильным, выносливым голосом пела достойно и местами красиво, не затронув душу ни интонацией, ни актерским жестом. Впрочем, уникальной стереотипности постановки чужда магия. Негодование меломана понятно: нет ни музыки, ни чувства. Как и торжество концептуалиста: в холодном дыхании спектакля читаются первые слова девиза -- Троя и смерть. И все. На любовь и музыку не хватило.

"Тристан" -- главный по спросу фестивальный спектакль. Ажиотаж объясним редким для Зальцбурга Вагнером (за последнее десятилетие припоминается только концертное исполнение "Парсифаля" с Валерием Гергиевым в 1998-м). Дирижер Лорин Маазель и Венские филармоники показали предел рафинированности, и слушатель, словно хирург, внедрялся в оркестр, наслаждаясь великолепными соло, например английского рожка в начале третьего действия -- в этот момент все погрузились в абсолютную тьму. Однако тьма не оказалась по-вагнеровски вселенской, ибо прославленный Маазель -- только трезвый наблюдатель стихии любви-смерти. Скульптурная Вальтрауд Майер, первая в мире Изольда, слегка заслоненная оркестром, не обращая внимания на скончавшегося Тристана, спела финал ("Смерть Изольды"), глядя в зал и не думая умирать. Опустившийся за ее спиной занавес подчеркнул занятную идею режиссера Клауса Михаэля Грюбера -- поставить Вагнера концертно и без отношений между героями. Более заметным оказался художник, пожелавший всеми силами придать камерной драме масштаб Бородинской панорамы. Самым значительным из певцов запомнился финский бас Матти Салминен, уже более 20 лет лучший король Марк. Тристан -- достойный Джон Фредерик Уэст.

Музыка проснулась наконец на Моцарте. Спектакль "Так поступают все" не упрекнешь в отсутствии идей, однако режиссер Ханс Нойенфельс все устроил так, что наслаждение музыкой с хорошим дирижером Лотаром Цагрозеком текло непрерывно. Смотреть "Cosi fan tutte" увлекательно и страшно: милая история про женские измены превратилась в циничную игру двух половин человечества. И движение спектакля превращалось в открытие, что есть женщина и мужчина. Слушать "Cosi" интересно не менее: женщины молоды, очаровательны и хорошо поют, две из трех идеально попадают в роль. Восхитительная служанка Деспина (Мария Байо) -- музыкальный стержень спектакля, торжество лицедейства в пении и игре. Веселина Казарова, звезда опер-seria -- Дорабелла, пленяющая матовым тембром и безупречным голосоведением. Мужчины, уступая в пении, оказались хорошими партнерами, не нарушив ансамбля. В итоге -- редкий пример сложного по мысли и при этом музыкального спектакля, когда ни один штрих изобретательного художника Райнхарда фон дер Таннена не отвлекал от Моцарта.

"Дон Жуан" стал историческим прорывом: впервые Зальцбург услышал оперу Моцарта с российским дирижером. Валерий Гергиев преобразил постановку, казавшуюся в прошлом году невыносимо скучной прежде всего благодаря тому же Маазелю. Смена дирижера пробудила в спектакле жизнь: преобразились не только Венские филармоники, но и сцена, ставшая динамичной и музыкальной у нового состава певцов с великолепным Лепорелло (Рене Папе) и царственной Донной Анной (Рене Флеминг). Все-таки хорошо, когда первым делом музыка, а концепции -- потом.

Фестивальное интервью с Валерием Гергиевым читайте в следующих выпусках "Известий".

Посещение фестиваля стало возможным при содействии авиакомпании "Lufthansa"

ПОДПИСЬ:

"Троянцы" Берлиоза в Зальцбурге. Дебора Поласки (Кассандра) пророчит падение Трои