Известия / Понедельник 28 августа 2000

Главной героиней юбилейного фестиваля стала певица Сусанна Уотерс. За шесть часов до начала представления генделевского "Ариоданта" заболела исполнительница роли Далинды. "Ариодант" идет сегодня только в Мюнхене, и найти замену было непросто. Когда в Лондоне отыскали Сусанну Уотерс, выяснилось, что она шесть лет не пела эту партию и вообще переквалифицировалась из певицы в режиссера. Повторять ноты ей пришлось в самолете, а опробовать сцену -- уже в тот момент, когда интендант театра Питер Джонас, объясняя залу задержку спектакля, с юмором рассказывал о случившемся. Баварцы, не досадуя на замену, оказались болельщиками за свой театр и своего Генделя: они поддерживали героиню вечера горячими аплодисментами после каждой арии. Новая Далинда провела спектакль как ни в чем не бывало. Все вышло совсем в духе оперы-seria с ее изощренной интригой и непременным, но всегда неожиданным хеппи-эндом.

Соответственно любовь немцев к Генделю, к его суперсложным ариям и обученным певцам только возросла. Они ее заслуживали: сопрано Энн Марри (Ариодант) оказалась несравненной в героическом амплуа; лирические места удавались ей хуже, но ослепительная мелкая россыпь бесконечных высокотехнологичных пассажей заставила изумленно умолкнуть. Джоан Роджерс в роли замученной страдалицы Гиневры, известный контртенор Кристофер Робсон в роли коварного злодея Полинессо и другие солисты (всего семь) убедили, что опера-seria для Европы -- процветающее искусство, почти хит в области классики, и любят Генделя в Мюнхене не зря. И есть за что.

Постановка "Ариоданта", сделанная Дэвидом Олденом, -- шедевр. Это не тот привычно-попсовый для Запада стиль, где герои откровенно ломают комедию в современных костюмах. Здесь воскресает дух эпохи Генделя -- он ощущается в оркестре (дирижер Айвор Болтон), фрагментах костюмов и интерьера (XVIII век). При этом иронично подчеркнута вычурная маскарадность сюжета -- чему сам Гендель дал немало оснований: заставляя героев страдать, он поднимал их на котурны. Спектакль усилил этот тонус: небольшая танцевальная группа, маскирующаяся по ходу дела то под камердинеров, то под пейзан, показывает старинные па. Но судорожные темпы, механистичность и пугающая травестийность (страдания Гиневры изображает мужчина в костюме танцовщицы-примы) доводят финалы актов до мистического абсурда. Впрочем, действие остается верным заветам барокко: чем ярче страсть любого рода, тем она театральнее, тем больше позы и вызова. Немалая заслуга в этом принадлежит художнику: Ян Макнейл (сцена и костюмы) живописует томный декаданс барокко, его агонию, которая, кажется, никогда не кончится.

Однако в "Ринальдо" -- последней постановке того же Дэвида Олдена, уже прогремевшего своими мюнхенскими работами на всю Европу ("Тангейзер" Вагнера и "Коронация Поппеи" Монтеверди), никакой агонией и не пахнет. "Ринальдо" -- ответ Мюнхена всей Европе на вопрос о будущем театра.

История удачного крестового похода на Иерусалим рассказана с постмодернистским скепсисом, цирковой удалью и заразительной радостью, возможной только в заокеанских диснеевских приключениях. Основой общества постановщики (сцена -- Пол Стейнберг, костюмы -- Буки Шифф) считают аморальность. Взятие Иерусалима -- вовсе не результат духовной войны ради торжества "истинной" веры. За этим стоят узурпаторские намерения -- завоевание богатого природными ресурсами региона. Мы видим политический альянс, который составляют три контртенора: шеф христиан Гоффредо (Дэвид Уокер), его брат Эустазио (Алекс Кёлер) и Ринальдо (знаменитый и феноменальный Дэвид Дэниэлс). Ринальдо, представленный у Генделя как герой войны, здесь -- молодой вялый мужчина в костюме, плаще и шляпе (все -- ярко-синего цвета) с модной усталостью небритого лица, которое выражает равнодушие к светской суете (в том числе -- и милитаристской). Антагонист троицы -- царь Иерусалима Арганте (Эгилс Силинс) -- грубый, но искренний варвар Востока, порабощенный цивилизованным Западом. Третья сила представлена царицей Дамаска, волшебницей Армидой (экстремально-сексапильная Ноёми Надельман), символом беспощадного феминизма, обуявшего свихнувшуюся от желаний топ-модель.

Власть и секс -- два рычага, что правят миром. Но "Ринальдо" -- все-таки волшебная опера. И чтобы публике было интересно слушать три часа музыки, где арии одна сложней другой, постановщики закатили шоу с захватывающими трюками, благодаря которым не потерялся ни один поворот действия. Современная постановка оперы в эпоху торжества зрелищности -- это выставка новейших визуальных радостей, от кино до пространственных композиций и водноспортивных аттракционов. А то, что это еще и музыка, написанная в XVIII веке, никто не забыл благодаря дирижеру Гарри Бикету и солистам, среди которых нужно упомянуть и обворожительную Доротею Рёшман (Альмирена).

Мюнхенский фестиваль богат не только генделевскими голосами. Вот вокальные феномены: из свежих, но уже известных -- чилийское сопрано Кристина Гайярдо-Домас как вердиевская Виолетта, из раскрученных и стабильных -- лучший сегодня вагнеровский тенор Петер Зайферт как Лоэнгрин. Из запредельного: несравненная белькантистка Эдита Груберова в "Пуританах" Беллини. Среди дирижеров -- и маститый Вольфганг Заваллиш, и новый аутентист Гарри Бикет. Не забыт и традиционный театр -- очень старые и добрые "Нюрнбергские мейстерзингеры" Вагнера закрывают фестиваль, и на них не попасть. Дмитрий Хворостовский и другие хорошие певцы (контртенор Йохен Ковальски, сопрано Кристина Шефер, баритон Маттиас Гёрне) дают лидерабенды. Наконец, есть проект "Опера для всех": кто еще не оторвался от попкорна и не сошел с роликов, получает видеотрансляцию спектаклей прямо на улицу.

Современное лицо оперы показал немец Рюди Хойзерман -- его "Канон для закрытого общества" написан специально по заказу театра и посвящен болезненной для Запада теме социальных барьеров. Кстати, сам Мюнхенский фестиваль дает положительное решение поставленного вопроса. Его отличают качество, деловитость и открытость. Здесь есть все, всем и каждому.

Посещение фестиваля стало возможным при содействии авиакомпании "Lufthansa"

ПОДПИСЬ: "Ринальдо" Генделя: палаточный городок у стен Иерусалима