КоммерсантЪ / Четверг 21 декабря 1995

Хольгер Шукай, Брайан Эно и Фрэнк Заппа -- самые яркие личности психоделической рок-сцены 70-х. Немецкий музыкант хуже известен в России, чем его коллеги, и почитателей в Москве набралось ровно столько, чтобы на три четверти заполнить Малый зал МДМ. Это и понятно, ведь после распада Can Шукай окончательно перебрался с подмостков в студию, а на смену жонглерам-эксцентрикам и кабаретным плясунам, которые сопровождали выступления отрастивших длинные патлы учеников Штокхаузена, пришли Betacam и видеосинтезаторы. Про видеоколлажи Шукая культуртрегеры из Музея кино и из ЦСИ на Якиманке вряд ли знали, хотя оказалось, что эти "сделанные на коленке" работы могут поспорить и с продукцией "продвинутых" западных клипмейкеров, и с аудиовизуальными симфониями типа "Коянискатци" Готфри Реджо--Филипа Гласса. Не говоря уже об экзерсисах виртуальных реалистов и монтажеров вгиковской школы.

Прозвучавшие в МДМ хиты из альбомов Can 70-х и сольных записей Шукая середины 80-х давно стали классикой жанра. Немецкая группа -- одна из первых, члены которой поняли, что звукоинженер -- не живая приставка к микшерному пульту, а конструктор звука и что его роль порой важнее ролей солистов. Поэтому никто в Москве не обиделся, что просмотр шел под "фанеру" -- музыкант привез аранжировки, часть которых пока не издана.

Внешне Шукай напоминает Эйнштейна на самых знаменитых и самых издевательских его портретах. Представьте себе человека в лихо заломленной бейсболке на платиновых сединах, рассказывающего -- на английском с забавным немецким акцентом -- такую, например, историю: "Как-то прочел где-то слова одного из китайских партийных боссов. Рок-музыка, мол, приучает молодежь к половым извращениям и неправильной жизни. Я рассказал об этом своему арт-директору. 'Хольгер, -- ответил он мне, -- а почему бы тебе не заняться китайским гимном? Может быть, в нем найдутся ритмические фигуры рок-музыки?' Я попросил своего барабанщика записать ритм-партию китайского гимна. 'Я могу его для начала послушать?' -- поинтересовался Джеки. Я ответил, что нет. И Джеки отлично справился с задачей..."

Ударную партию Шукай смикшировал с хором фанфар, грохочущих китайский гимн (французский рожок, обработанный электроникой), а для видеоряда подобрал кадры из грандиозных китайских балетов о подвигах председателя Мао. Эта нарезка аттракционов так точно подогнана к партитуре (недаром Шукай учился у Штокхаузена), что монтажу могут позавидовать постмодернистские знаменитости. Осталось лишь скорректировать цвет -- сделать алые знамена на голубом фоне более ядовитыми и назвать все это "The East is Red" ("Восток -- красный"). По столь же ироническому рецепту препарированы съемки в Ватикане ("В Папе есть ритм"). Звуковой ряд собран на многоканальном пульте из отрывков мессы, которую служил Иоанн Павел II, фрагментов выступления хора и специально написанного аккомпанемента ритм-группы и гитарного синтезатора, а визуальный -- из отрывков официозного документального фильма о приеме паломников, которые смонтированы так, что получилась чуть ли не комедия Сеннета.

Аудитория веселилась, слушая рассказы Шукая о том, как он купил инвалидное кресло, чтобы кататься по улицам и безнаказанно лупить прохожих зонтиком. На экране ужимки и прыжки маэстро, смонтированные все в том же чеканном ритме, сопровождала виртуозно записанная на сложнейшей аппаратуре музыка. Все остались довольны: Шукай -- приемом, публика -- общением с ним. Меломаны простили организаторам и московскую дворовую группу, мучительно долго терзавшую всем уши перед концертом, и постоянно "виснувший" видеопроектор, и слишком маленький для такого зала экран, и переводчика, который то впадал в забытье, то заплетавшимся языком переводил "The East is Red" как "Угрозу с Востока", а "Odor perfume" величал "Одой парфюму". К счастью, не обиделся и сам Хольгер Шукай. Он обещал приехать в Россию еще раз -- исполнить вживую новую программу, созданную в соавторстве со знаменитым британским бас-гитаристом Джа Вабблом (Jah Wobble).