КоммерсантЪ / Суббота 15 апреля 1995

Один из некогда самых элитарных, необычных и изысканных исполнительских коллективов в советской России, созданный шестидесятнической мыслью, модернистскими устремлениями и "левым" радикализмом Андрея Волконского, человека княжеских кровей и внушительной образованности, ансамбль "Мадригал" хранит этот имидж и по сию пору. Он пережил многие кардинальные перемены -- эпох, составов, руководителей и творческих периодов -- и благополучно отпраздновал тридцатилетний юбилей там же, где впервые вышел на сцену, и давно уже имеет постоянный абонемент -- 4-5 концертов в год.

Когда-то "Мадригал" был призван петь для равных -- уже просвещенных, но требующих еще более изысканных знаний, интеллектуальных и эмоциональных даров, жаждущих движения вперед и связывания разорванных нитей -- времени, мысли, творчества. Композитор и клавесинист Волконский "сочинял" ансамбль одновременно с авангардистской музыкой; в посвященном кругу музыка XIV или XVI века жила тогда в одном духовном поле с музыкой века XX -- зато царственный пласт иерархической музыки классицизма и клишированных трактовок романтизма был радикально изъят из обихода. "Я никогда не интересовался и не занимался стилизацией, -- утверждал Волконский, -- потому что считаю, что это самое плохое, что может быть. Нет, влияние было скорее обратное: мое композиторское творчество отражалось на моем исполнении".

Так же и "Мадригал", двигаясь в направлении аутентичности, реконструируя вокальную и инструментальную техники, используя старинные деревянные флейты, виолы и клавесины, интерпретировал доклассический репертуар с позиций неомодернизма 60-х. Музыкантам была открыта ритмическая острота и изощренность схем старинных композиций, утонченная выразительность, не знающая открытой чувствительности, импровизационная свобода в рамках лапидарных форм. В ансамбле начинал Марк Пекарский, позже ставший одним из лидеров авангардной сцены, с ним выступали Алексей Любимов, Анатолий Гринденко, Саулюс Сондецкис, Альфред Шнитке.

На прошедшем юбилейном концерте звучала лучезарная светская музыка Англии, Франции, Италии и Германии XVI и XVII веков -- поздний ренессанс и раннее барокко: мадригалы, мотеты, песни, инструментальные импровизации и лаконичные миниатюры -- почти то же, что исполнял "Мадригал" 30 лет назад. Но если раньше, когда ансамбль был единственным в своем роде, концерт иногда начинался IX веком и заканчивался XVII-м, то теперь ансамбль выбирает -- эпоху, страну или неповторимое сочетание того и другого в законченной форме локальной традиции -- и выстраивает тематическую программу. Теперь "Мадригал" -- просветитель, он знакомит аудиторию не с целой вселенной доклассической музыки разом, а с ее отдельными системами, краеведчески подробно и тщательно.

Тридцать лет подряд выступления ансамбля проходят на сцене концертного зала им. П. И. Чайковского -- не самом акустически выгодном для "старинного" музицирования месте. Тихое, в сравнении с классико-романтическими стереотипами, звучание голосов и инструментов, ровная безвибратная подача, гибкая динамика в этой акустике тонут; ансамбль вынужден лавировать между собственным стремлением к аутентичности и требованиями, предъявляемыми действительностью -- безо всякого удовольствия форсировать звук, укрупнять интонацию и мириться с тем, что все это со временем становится чертами исполнительского стиля.

В юбилейном концерте нынешний и бывший составы ансамбля выступали вместе и с переменным успехом: когда сочинения Адриано Банкьери, Уильяма Корниша, Клаудио Монтеверди или Клемана Жаннекена исполнялись музыкантами, хорошо знающими друг друга, возникал вполне достойный ансамбль. В иных номерах программы Олег Янченко за органом никак не попадал в такт ритмическим импровизациям Пекарского; молодые инструменталисты тоже. Больше удались очаровательные вокальные пьесы "Пение птиц" Жаннекена, где вокалисты мастерски и с удовольствием изображают птиц (краше всех была Лидия Давыдова -- кукушка), и "Контрапункт животных и разума" Антонио Банкьери с упоенно мяукающей кошкой-меццо, моськой-сопрано и постепенно забывающим себя разумом в исполнении двух импозантных господ. В прочих сочинениях каждый по отдельности был хорош, внятен и музыкален -- ансамбль же оказывался приблизительным и шатким. Если бы эта особенность не касалась нового состава участников, она совершенно не омрачила бы светлый тон юбилея.

"Мадригал" был первым и остается уникальным. Примечательная и долгая история создала ему репутацию заслуженного и авторитетного коллектива. Отголоски прежнего знания и умения все еще слышатся и даже доставляют удовольствие. Но, похоже, "Мадригалу" сегодня недостает одного -- ощущения себя важной частью своего времени. И возможно, стоило бы легко, свободно и радостно, как некогда, забыть о собственной истории и вместе с новыми нотами поискать новые основания творчества.