КоммерсантЪ / Суббота 26 ноября 1994

Сегодня Альфред Шнитке, как это случается со многими мастерами, достигшими заслуженного признания, нередко подвергается нападкам со стороны нетерпеливых любителей прогресса. Прошедший юбилейный фестиваль не спас положения: у тех, кому нравится упрекать композитора в концептуальной инертности и самоповторяемости, аргументов, скорее, прибавилось. Понятны и чувства тех, кто просто устал от постоянной и неестественной напряженности, особенно свойственной сочинениям последних лет. Однако в день рожденья Шнитке его творчество повернулось к людям более спокойной и привлекательной стороной. Программу концерта Московского ансамбля современной музыки составили сочинения, написанные в то время, когда автор, уже достигший отнюдь не юношеской глубины, еще испытывал необходимость в периодической смене интересов, изучал опыт разных пластов культуры, а кроме того, активно работал в области киномузыки.

"Гимны" (1974-1979) -- одно из самых строгих, эзотеричных и благородно сдержанных сочинений того периода. Изысканный состав (виолончель, контрабас, арфа, фагот, клавесин, литавры и колокола -- при том, что все они вместе звучат лишь в заключительной части) неспешно и ритмично, по-артельному любовно собирает некое прочное и приземистое строение, формы которого далеки от авангардной абстрактности. Посвященный находит в скупых архаических мотивах структурно преобразованные элементы древнерусского знаменного пения -- этому способствует и темный колорит низкого регистра, лишь изредка нарушаемый выходом в сферу высоких, почти нематериальных звучностей.

"Серенада для пяти исполнителей" (1968) -- полная противоположность "Гимнам". Сам Шнитке характеризовал это произведение как "танцевальное, развлекательное". Упоенный открывшимися ему возможностями полистилистики, автор смешал в нем все, что успел попробовать в кино -- правда, с нынешней точки зрения ни театральность музыки, ни стилевая всеядность композитора уже не выглядят крайним бесстрашием.

Оба сочинения показали, что в свое время Шнитке тяготел к Стравинскому не меньше, чем к Шостаковичу (с которым его теперь обычно соотносят). Ансамбль под управлением Алексея Виноградова превосходно справился с немалыми сложностями обеих партитур -- как и с третьей, совсем иного рода.

В заключение концерта ансамбль сыграл премьеру -- сюиту "Маленькие трагедии". Самоценность прикладной музыки Шнитке неоспорима, и вполне понятно желание исполнителей иметь ее в концертном репертуаре. Геннадий Рождественский, например, дирижировал версиями "Ревизской сказки" и "Мертвых душ" -- но ему не приходило в голову делать из киномузыки музыку камерную. Новая оркестровка для сокращенного состава -- дело вообще нетипичное. Юрий Каспаров переложил партитуру, написанную в расчете на огромный оркестр, для предельно аскетичного состава своего ансамбля. К этому его подтолкнули отчасти практические причины: организаторы юбилейного концерта в Гейдельберге (где ансамбль гастролировал незадолго до "Осени") попросили исполнить что-нибудь из Шнитке "не очень популярное". Компоновка сюиты и внутренняя структура пьес принадлежит Каспарову: кое-где он даже соединил в контрапункте темы, появляющиеся у Шнитке в разных местах. Однако гармония и принципы голосоведения соответствуют стилю Шнитке -- автор версии постарался быть максимально скромным. В результате получилось произведение, которое, в силу выразительности самой музыки, отражает проблематику и эстетику фильма, и по той же причине позволяет о фильме благополучно забыть. У Шнитке 60 фильмов; если сделать из них 60 сюит, ряд кинокомпозиторов -- таких как Нино Рота, Энио Морикконе или Майкл Найман, чья музыка звучит и в кино, и по-отдельности -- пополнится его именем.

60-летний юбилей Шнитке отмечается на достойном уровне общественного внимания. Мы уже сообщали о поздравлении, которое направил композитору президент России. Несколько сюжетов было показано по телевидению; одним из них стал телефильм, который снял кинорежиссер Александр Митта (Шнитке работал с ним на нескольких картинах). Сам композитор снят в фильме одновременно просто и с пиететом -- говорящий, слушающий, раскланивающийся, он выглядит одинаково подлинно как в своем духовном, так и в физическом облике. С этим соседствуют, как и положено, всякого рода грустные и приятные картинки. Когда мы слушаем музыку Шнитке (одно из поздних трагических сочинений) в компании осенних листиков на фоне воды, заснеженных русских пейзажей с одинокими церквями и тому подобного, становится очевидно, что чаемое произошло -- композитор превратился в Классика. Галерея портретов в коридоре музыкальной школы -- Чайковский, Рахманинов, Прокофьев, Шостакович -- пополнилась изображением Шнитке. Поздравляя себя с этим, отметим и возможный симптом противоположной тенденции, проявившийся как раз в работе Юрия Каспарова -- ласково перевести творчество, принадлежащее телевизору, в разряд элитарного камерного репертуара.

Современные русские композиторы: Альфред Шнитке