КоммерсантЪ / Четверг 04 августа 1994

У истоков Зальцбургского фестиваля стояли музыканты, воспитанные позднеромантической школой -- Ханс Рихтер, Феликс Моттль, Артур Никиш, Густав Малер. И рождался фестиваль на родине Моцарта с честолюбивой позднеромантической мечтой -- создать идеальный мир гармонии, достойный музыки классического, ни с кем не сравнимого гения. И в духе времени идеальными творениями Моцарта стали считать не только демонического "Дон Жуана", философскую симфонию "Юпитер" или исполненную неземного эротизма оперу Cosi fan tutte, но и самые легкомысленные и незатейливые серенады, дивертисменты и произведения других жанров, сочиняемые на каждый день, а не для вечности. Но именно в разряд вечных, недосягаемых их ввело сознание, исполненное горьким чувством поражения от мира филистеров, с которым сражались Шуман и Гофман, -- так же как и мы сейчас, брезгуя окружающим нас телевизионным бидермайером, восхищаемся вульгарными вальсами конца прошлого века. В Зальцбурге впервые и в огромном количестве стали представляться публике юношеские симфонии, серенады, кассации, которые до тех пор просто не были известны слушателям Реквиема или "Волшебной флейты". Это произошло задолго до того, как Европу охватила волна исчерпывающе научных полных собраний, монографичности, музейности и аутентичности, когда любые сомнения в значимости того и иного такта моцартовского наследия были объявлены недопустимой поэзией. Прежние же австрийцы старались исполнять Моцарта мудро, но доступно -- по-австрийски.

Теперь все изменилось, и фестиваль расширил свой спектр великих имен. В Зальцбурге исполняется не только Моцарт, но и другая музыка, в том числе современная -- одновременно возросло и количество мнений о зальцбургском классике.

На первом концерте фестиваля Венский филармонический оркестр играл под руководством Риккардо Мути. Этот концерт стал своеобразным возвращением в прошлое фестиваля, ко временам первых открытий незаслуженно обойденных популярностью произведений Моцарта. Вернулись благословенные времена Бернарда Паумгартнера, когда в Зальцбурге был островок моцартианства. Риккардо Мути словно вспомнил о том, что истинные моцартианцы всегда предпочитали мыслить себя узким кругом избранных, и выбрал для своего выступления один из самых маленьких зальцбургских залов. Поэтому на первом концерте фестиваля присутствовали лишь немногие счастливцы -- но именно для такого крошечного зала и подходил моцартовский Дивертисмент фа мажор (KV 138). Помимо лаконичности формы, эта вещица весьма забавна необычным переплетением строгого контрапункта с отголосками маршей и оперы буфф.

Вспомнив о традициях, Риккардо Мути поставил дивертисмент не просто в программу, но в открытие фестиваля. Затем, опять же в сокращенном составе, который определялся карликовыми размерами зала, Венский филармонический исполнил уже два более крупных произведения -- Пражскую симфонию ре мажор и Симфонию ми-бемоль мажор K 543. Тоже нестандартное решение: Мути сделал эти произведения "ядром" концерта, хотя они давно уже превратились просто во вступительную часть к более основательно обитающим в репертуаре произведениям.

По мнению меломанов, оркестр продемонстрировал себя в самой лучшей форме: округлый звук, легато и легкость в виртуозных пассажах. А корреспондент Corriere della Serra признался, что не может выбрать, кого больше хвалить -- Риккардо ли Мути или Венский филармонический.

В последние годы в Зальцбургский фестиваль летит немало критических стрел, главным образом после оперных экспериментов Жерара Мортье -- художественного директора фестиваля, рискнувшего свести музыку Моцарта с новациями современного искусства. Например, многие припоминают ему постановки опер "Идоменей" и особенно Cosi fan tutte, не слишком совпавшие со вкусами консервативных приверженцев фестиваля. Так что, продемонстрировав почтительное обращение с традицией, Риккардо Мути совершил вполне благоразумный шаг.