КоммерсантЪ / Вторник 08 февраля 1994

"Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии", созданное классиком в начале века, выдержало четыре редакции на сцене Мариинского-Кировского театра, первая из которых относится к 1907 году, а последняя -- к 1958. Либретто, написанное ученым-славянофилом Владимиром Бельским, утверждает некую абстрактную Идею русского единения. Условные персонажи либо связаны, либо противостоят друг другу в борьбе за Китеж-Русь. Истинным партнером блаженной девы Февронии, хрестоматийной героини древнерусской литературы, оказывается не княжич, а пьяница Гришка-Кутерьма -- соль земли, многогранная натура, праведник и злодей. Государь же, по преданию, возвеличенный Февронией над толпой, дабы узрели русичи величие власти, низведен до лубочного царевича-молодца. Произведение Римского-Корсакова бесподобно по мелодизму и музыкальной экспрессивности -- не только знаменитые "Похвала пустыне" и "Сеча при Керженце", но и многочисленные хоры, и блестяще выписанная партия Гришки. Однако объединение истории с мистикой, христианства с язычеством, сказки с реальностью разнимает историю на отдельные акты, сцены и картины, изначально затрудняя подступ к сценическому воплощению великой оперы. Обращение Валерия Гергиева к столь тяжелому и спорному материалу можно объяснить его известным музыкальным глобализмом и педантичной преданностью русской классике, пропагандистом которой он рискнул стать на признавшем его Западе.

Парадоксально, но драматургическая размытость характеров могла бы дать простор постановочной фантазии, тем более что театр, стремясь придать "Китежу" мистическую ауру, не поскупился на сценографические эффекты: темы иллюзорного града, рая и благодати, кровавой бойни, божьего провидения и рока "рисуются" лазерными проекторами в воздухе -- к удовольствию зачарованного зрителя. Но даже роскошная сценография на премьерном спектакле не могла скрыть откровенной ходульности режиссуры: Феврония, например, способна старательно разыскивать взывающего к ней Гришку, даже когда он находится в двух шагах от нее. Смена статики и динамики в двух картинах первого акта просто ошеломляет своей внезапностью и более походит на соединение двух сцен из различных опер. Режиссер Алексей Степанюк, удачно поставивший в прошлом сезоне красочного "Садко", подтвердил свою явную склонность к массовым сценам, способным благодаря оперной условности скрыть схематизм характеров основных героев. Блестящие голоса Мариинки: Галина Горчакова (Феврония), Юрий Марусин (княжич Всеволод), Геннадий Беззубенков (князь Юрий), Николай Путилин (Федор Поярок) -- выступили как прекрасные концертанты. Единственную живую струю в ткань тяжелой премьеры внес прекрасной игрой Константин Плужников. Но чем воодушевленнее представлял Гришку-Кутерьму знаменитый тенор, тем статичнее выглядело все действо.