Киносценарии / Суббота 01 октября 1994

- Массовому зрителю имя сценариста Литвиновой стало известно в связи со съемками в фильме "Увлеченья". Может быть, это исполнение вашей мечты?

- Ни актрисой, ни балериной, ни певицей - ничего такого в детстве я не хотела, но это был особенный момент. Ты же идешь в кино, чтобы что-то сказать, и если у тебя есть возможность это сделать - почему от этого нужно отказываться?

Я - жертва кинематографа. У меня мама была первой жертвой. Она ходила в кино ежевечерне и брала меня, маленькую, с собой, потому что не с кем было оставить. Чтобы я молчала, она давала мне пакет яблок, и я, как сейчас, помню набитый зал, вечерний сеанс, тогда же люди еще ходили в кино. И вот в этом набитом маленьком зальчике где-то на расстоянии - черно-белый экран, какие-то мужчины, какая-то женщина в белом платье красивом. И вот этот пакет яблок, которые у меня кончаются, и я уже не могу сидеть - я помню это.

Но я всегда предпочитала контролировать процессы. Я всегда что-нибудь сочиняла и думала, что если я буду сценаристом, значит, смогу что-то контролировать. А актерская профессия совершенно другая, для меня очень тяжелая, адская профессия. У меня сильная неприязнь ко многим режиссерам, я не люблю сценаристов, а актеры мне нравятся все. А еще когда я сама в этом ненормальном гриме побыла на площадке!.. Одним словом бесправная профессия.

Вам предложили написать тексты для этого фильма или сразу речь шла об исполнении роли?

Кира предложила мне попробоваться на главную роль, но там была одна, совершенно мне не подходящая. Тогда Кира захотела, чтобы у одной и той же героини было два оттенка. Чтобы я произносила те же самые слова, но по-другому, как в "Астеническом синдроме". А я говорю: "Зачем это нужно? Я же сценаристка!" И прямо на пробах у меня эти тексты пошли, пошли, пошли.

- А как у Муратовой возникла идея вашего появления в фильме?

- Мы с ней были знакомы уже несколько лет, она читала мои сценарии, ей нравилось. Она даже говорила, что хотела мой диплом ставить, но не знала как. Вообще, она очень лукавая, и мне говорит, когда у меня что-то читает: "Ну, это очень сложно, мне бы попроще".

- Тексты, которые вы написали для "Увлечений", - это то самое "попроще"?

- Я не знаю, у нас не происходило объяснений и заказов. Я ей давала листочки с монологами, она говорила: "Вот этот монолог скажите". Их отпечатывали в группе, а Кира делала на полях скобы: "Вот отсюда досюда, остальное не надо".

- То, что вы сыграли в "Увлеченьях" - придуманный образ или это вы сама?

- Думаю, что это не я. Мне захотелось сыграть такую девушку, как Тогатогенос у Ивлина Во в "Незабвенной". Или если бы Гамлет умер, а Офелия не умерла и ее перенесли сейчас сюда.

- Как вы относитесь к такому необычному для сценариста опыту?

- Мне очень нравится, ведь произошла реализация. Когда пишешь сценарий, то реализуешься на какие-то маленькие проценты, а тут я написала, сама это воплотила и поэтому очень довольна этой работой. А всеми другими, что я сделала до этого как сценаристка, - вообще недовольна.

- Расскажите про фильмы, снятые по вашим предыдущим сценариям.

- Был фильм "Трактористы - 2". Братья Олейниковы работали в рамках параллельного кино, и мы с Глебом написали сценарий "Весна", но он был очень необычный, и никто не решался его снимать. Тогда мы пошли на компромисс, решили сделать что-то коммерческое.

Кстати, за исключением "Трактористов", все артистки получали в моих фильмах призы за главные женские роли. Немая актриса в "Ленинград. Ноябрь", Ксения Корчагина в "Нелюбви". Мне в Сочи дали приз за женскую роль в "Увлеченьях". Значит, я исследую что-то, связанное с женщинами.

- Как вы определяете сферу своих "исследований"?

- Мне всегда было интересно наблюдать за человеком, за тем, что им движет. Мне интересен такой отрезок жизни человека, когда он или умирает, или делает какие-то ужасные поступки. Меня интересует темная сторона человека, то, что у вас внутри, то, о чем вы боитесь сказать, не хотите, чтобы про вас знали, - это зажигает мое воображение. Мне кажется, для драматурга это поле, я вижу там большие драматургические возможности. Черное, патологическое - то, что меня волнует. Может быть, я такая сама по себе, стою на грани патологии, может быть, я патологична - меня это не страшит. У меня сейчас должен запускаться проект в Ленинграде - опять сценарий "на современную тему", камерный, психологический, с убийствами.

- Какими же приборами вы пользуетесь при изучении этой темной стороны человека?

- А у меня нет таких приборов, только я сама, моя душа, то, как я чувствую. Знаете, в школе разрезают несчастную лягушку, что-то там на нее капают, и у нее мышцы дергаются - вот, мне кажется, я что-то такое на себя капаю.

- Кого вы считаете своими предшественниками в этом нелегком деле? Назовите какое-то имя или традицию.

- Мне очень нравится "Волшебная гора" Томаса Манна.

- А в кино?

- В американском сценарии есть "проблески", но это задавлено американской режиссурой, пришлепнуто синтетическим способом производства фильма. У них большой банк информации, куда собраны идеи со всего мира, но тут нужна какая-то субъективность, а они все делают так, чтобы субъективности избежать.

- О ситуации в отечественном кинематографе говорят как о кризисной. Что вы думаете о возможности реализовать себя здесь и сегодня?

- Мне кажется, если человек хочет реализоваться, то тем или иным образом он обязательно реализуется. Если нет - значит он недостаточно этого хотел. Все преодолимо, главное - желание. Раньше не давали что-то сказать, а сейчас можно найти маленькие деньги, сделать дешевый проект - и реализоваться.

- Как вы определяете происходящие в стране изменения?

- Сейчас начался капитализм, сейчас самое важное - деньги, проблема денег. У меня даже был такой сценарий "Теория денег"- очень тонкая теория. К кому приплюсовываются деньги, кто их притягивает, кто их отталкивает, как их заработать и приносят ли они тебе то, что ты хотел. Деньги - это независимость, это почти все сейчас. Но мне кажется неправильным нагнетание, наоборот, сейчас более светлое время, чем пять лет назад.

Жизнь так устроена - сегодня что-то одно, а завтра все поменяется, появится что-то другое, и люди будут интересоваться иным. Тут есть справедливость: кто-то уходит в тень, кто-то выдвигается.

- В связи с этим вопрос о преемственности. У вас был Учитель?

- Я не могу про себя сказать, что у меня был учитель в жизни. На меня никто не оказал решающего влияния. Киру я встретила только теперь, а мне сейчас уже двадцать шесть лет. Вот если бы я ее встретила раньше...

С Кирой произошло счастливое сочетание, когда она меня не ущемляла. Она мне дала возможность реализации, как подарок. Она новатор, ее фильмы не устаревают, они очень энергетические.

- Вам бы хотелось сняться у нее в новом фильме?

- Опять же, если я отвечу себе на вопрос: "Зачем?" Если это будет отвечать моим задачам, то почему бы нет? Я люблю кино, это моя жизнь. Зачем я пришла сюда чтобы строчить на бумажке и потом, глядя на экран, переживать, потому что больно смотреть, больно слышать?

- Вы всегда так воспринимаете фильмы, снятые по вашим текстам?

- Наверно, я слишком зациклена на своем воображении, на том, как я себе это представляю. Меня всегда ранит чужое изображение, ранит в буквальном смысле - мне больно и слышать, и видеть. Может быть, надо наращивать толстую кожу, не реагировать, в конце концов можно смириться. Некоторых это устраивает, некоторые начинают писать романы, думая, что там в полной мере воплотятся. Иллюзии помогают им жить, переносить тяготы, ведь человек защищается разными путями. Некоторых устраивает такое положение вещей, у них проблемы как продать сценарий, жить как-то на это. У меня нет потребности зарабатывать на этом, для меня это не способ зарабатывания денег, а "задача жизни", выполнить которую очень важно.

Меня обидело, когда вы сказали, что у меня, как у актрисы, успех более значительный, чем у сценариста. Но когда ты работаешь как сценарист, ты всегда словно "под паркетом", без тебя нельзя, а голос твой чуть слышен. В сценаристах есть какая-то ущербность, но некоторым идет подавленность, а для меня такая работа не может быть успешной. Я хочу распространяться дальше - хочу сама сделать картину и полностью производить контроль всех процессов.

- Ваше желание самой снять фильм - это бунт?

- Бунт, но иначе я просто заболею. Вечное чувство недовольства влияет на тебя чуть ли не физически, ты превращаешься в неудачника. Люди же сублимируются по-разному.

- "Подавленность”, "сублимация" термины психологии. Для сценариста знание психологии - необходимость?

- Не скажите. Многое зависит от человека - откуда у него его дар, откуда он черпает силы. Я интересуюсь психологией и оттуда черпаю силы свои, а есть люди, которые, например, изучают какую-нибудь среду. Есть отстраненные сценаристы, которые не интересуются жизнью, у них есть сверхидея в голове, и они ее воплощают.

- Когда вы пишете сценарий, "видите" ли вы фильм?

- Для того чтобы дальше снимать, надо обязательно видеть, представлять себе картинку в какой одежде входит герой, как он садится, какое освещение. Могут быть какие-то вариации, но ты пишешь в сценарии "то, что видно, и то, что слышно". Сценарист должен быть профессионалом. Откуда-то прийти извне и вдруг написать сценарий - я в это не верю. У дилетанта может один раз хорошо получиться, но у этой профессии есть свои законы.