Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2002/03/25/43023

Ведомости / Понедельник 25 марта 2002

Минувшую неделю в Москве провела одна из самых роскошных дам мировой музыкальной элиты — легендарная пианистка, мать шестерых детей и просто красивая женщина Марта Аргерих. В столицу она приехала отдохнуть, расслабиться, а заодно и сыграть два концерта.

Визит Аргерих случился исключительно благодаря счастливому стечению обстоятельств и энергии ее бывшего мужа — композитора, пианиста и дирижера Александра Рабиновича-Бараковского. В этом году она решила сократить свои выступления до минимума, так как ей до невозможности надоело играть концерты. Однако с юношеских лет она была человеком альтруистичным и склонным к легким эскападам, поэтому, когда Рабинович-Бараковский предложил ей махнуть на несколько дней в Москву, просто так, — что называется, проветриться, — она согласилась. И приехала с двумя концертами и без малейших претензий на гонорар.

Москва встретила своих гостей, как встречает каждого туриста — хлебом-солью, сносной погодой, безграничной любовью и единичным проявлением русского хамства. Последнее, впрочем, выпало лишь на долю Рабиновича-Бараковского. В программу первого концерта в Большом зале консерватории с участием Большого симфонического оркестра он включил свой собственный минималистический опус «Красивая музыка N 3». Сделал ли он это по глупости либо по наивному убеждению, что минимализм давно стал частью нашего филармонического репертуара — сейчас уже не имеет значения, но на пятнадцатой минуте «Красивой музыки» публика начала аплодировать, давая понять, что пора бы и закругляться. Автор, стоящий за дирижерским пультом, обиделся и ушел со сцены. Оставшаяся часть вечера была под большим вопросом, но Рабинович-Бараковский все-таки вернулся и довел собственное сочинение до конца, за что был и на сей раз награжден аплодисментами. Из случившегося стало ясно, что аудитория Большого зала, во-первых, абсолютно лишена толерантности по отношению к сложной музыке, во-вторых, пришла слушать исключительно Марту Аргерих.

Главная героиня этого скандального вечера, впрочем, не особо восприимчива к тем флюидам любви, которые исходили из зала. Едва сыграв первую тему шумановского фортепианного концерта, она дала понять, что ей вообще безразлично, какое она производит впечатление. И оркестр, разлагающийся под руками Рабиновича-Бараковского, также не трогал ее душу — она жила сама по себе, ни разу не попав в такт с оркестром в первой части и не утруждая себя вопросами ансамблевой слаженности во всех последующих. Из-под ее пальцев рождались тихие, иногда совсем аморфные звуки — наперед зная обо всех шумановских перипетиях, она позволяла себе никуда не спешить, задерживая свое внимание на отдельных мелодических фразах и с явной неохотой присоединяясь к оркестру в громоздких тутти. Примерно таким же, как и Шуман, — ненавязчивым, без виртуозного глянца — получился и Первый фортепианный концерт Листа: Аргерих с истинно женской мудростью умерила клокочущие страсти венгерского гения и даже в самых технически сложных эпизодах особо не старалась, скорее отдыхала, прекрасно зная, что ее натруженные руки сами все сыграют и выдюжат километры листовских пассажей.

Второй концерт Аргерих и Рабиновича-Бараковского, произошедший в зале Чайковского пару дней спустя, лишь подтвердил тот факт, что музыканты совершенно не собираются трудиться в поте лица. Расположившись за двумя роялями, друг напротив друга, они представляли собой чудесную семейную пару, в погожий мартовский вечер севшую помузицировать часок-другой. Поводом для взаимного обмена любезностями стали сонаты Брамса и Моцарта в первом отделении и две сюиты Рахманинова — во втором. Вероятно, каждый сидящий в зале мог бы предъявить к исполнению вышеназванных опусов свои претензии: кому-то резала слух неумеренно густая педализация в Моцарте, кого-то удивила весьма приблизительная координация между партнерами в Брамсе. Но сидящие на сцене столь искренне и увлеченно предавались музыкальному досугу, что ни у кого, наверное, в мыслях ничего плохого не возникло — когда еще нам суждено увидеть такую уютную и домашнюю Марту Аргерих?

Современные русские композиторы: Александр Рабинович