Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2002/12/04/55434

Ведомости / Среда 04 декабря 2002

Вечер понедельника ознаменовался в Большом театре очень громким событием, посвященным очень скромному человеку — Родиону Щедрину. В честь 70-летия композитора артистическое агентство «Краутерконцерт» организовало пышный фестиваль его музыки.

Приманок для публики было несколько: на день рождения Родиона Константиновича обещался приехать Максим Венгеров, один из самых знаменитых скрипачей мира, талантливейший финский пианист Олли Мустонен и — самое важное! — гордость и краса русского балета Анастасия Волочкова, которой выпало редкостное счастье станцевать перед юбиляром «Кармен-сюиту», и не просто так, а по личному разрешению его и его легендарной супруги. Еще не выпорхнув на сцену, одиозная русская красавица умудрилась накормить организаторов фестиваля ложкой дегтя: в прессу просочились слухи, что Волочкова получает за Кармен какой-то сказочный гонорар, в то время как Венгеров, принадлежащий к рангу звезд первой величины, дарит свое искусство абсолютно бесплатно. Опровергнуть или подтвердить эту информацию Венгеров не мог, так как в назначенный срок в Москву не явился, сославшись на болезнь. Впрочем, и в отсутствие «скрипичного чуда», как Венгерова называют западные критики, публика чувствовала себя совсем неплохо. Юбиляр, даривший залу лучистые улыбки, в отличие от многих своих собратьев по искусству, уже в пятьдесят осваивавших имидж «живых классиков», и ныне кажется столь же простым и обходительным, каким знали его раньше, — на ритуальном награждении он держался необычайно естественно, мило шутил, избегал пафоса в ответах на вопросы, в общем, всячески соответствовал своей музыке — легкой, приятной, полной искрометного юмора и задора. Первое отделение, где царил Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева, должно было продемонстрировать как раз солнечную сторону дарования маэстро: залихватские «Озорные частушки» и «Русские звоны», где к оркестрантам присоединился пианист-балагур Олли Мустонен, полностью отвечали легкомысленной атмосфере праздника. Перед фортепианными экзерсисами в зале неожиданно погас свет, и на сцену с хореографическим номером Мориса Бежара на музыку Баха вышла Майя Плисецкая с двумя веерами. Уже исполнявшая эту композицию на своем юбилее, жена и муза Щедрина была изящна и элегична, и сам факт ее выхода на сцену, даже если бы она стояла недвижно, все равно бы вызвал ажиотаж; но Плисецкая решилась на танец, что повергло зал в священный трепет. Народ безмолвствовал.

Совсем по-другому встречали Анастасию Волочкову. Клакеры начали истошно кричать, лишь только она подняла первый раз ногу. О том, каким образом Волочковой удалось заполучить едва ли не самую лакомую партию в русском балете ХХ в., слагались легенды, а Родион Щедрин на провокационные вопросы твердо отвечал одно и то же: «Я видел Настю в Лондоне, и мне очень понравилось ее исполнение». Сейчас, когда «историческое событие» свершилось, предыстория, вероятно, уже не так важна. Гораздо важнее то, что именно «Кармен-сюита», самое известное и самое затертое произведение Щедрина, как оказалось, наименее жизнеспособно и раз и навсегда принадлежит своему первому исполнителю: от неадекватной трактовки оно хиреет и сыплется, как песок, остроумные оркестровые находки композитора и роскошная хореография Альберто Алонсо теряются, а скрытые смыслы и подтексты и не прочитываются. Собственно, мещанский стиль танца г-жи Волочковой, не зависящий от музыки или хореографии, был уже многажды воспет критикой, и перепевать эту оду, вероятно, не имеет смысла. Но навряд ли когда-нибудь она смотрелась более жалко: глядя на то, как Карменсита заманивала в свои объятия незадачливого Хосе (Евгений Иванченко), не одному мне, вероятно, приходила мысль о том, что на день рождения балерина была звана исключительно потехи ради.

Современные русские композиторы: Родион Щедрин