Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2004/06/15/77095

Ведомости / Вторник 15 июня 2004

В Москве впервые выступила одна из самых ярких звезд мировой оперной сцены — новозеландское сопрано Кири Те Канава. Несмотря на то что дива переживает заключительный этап своей карьеры, ее долгожданный российский дебют нельзя было назвать запоздалым.В марте этого года Кири отпраздновала свой 60-летний юбилей. Позади осталась одна из самых блестящих карьер за историю мировой оперы: приехав скромной провинциалкой в середине 60-х в Лондон, Кири долго добивалась места под солнцем, пока ее после бесконечных прослушиваний не приметил маэстро Колин Дэвис, рискнувший утвердить молодую певицу на роль Графини в моцартовской «Свадьбе Фигаро» на сцене Ковент-Гардена. Тот дебют лондонские критики до сих пор вспоминают со сладким вздохом — Моцарт и его героини с тех пор стали визитной карточкой Кири, несмотря на то что за 30 лет она перепела самый разнообразный репертуар, в котором нашлось место Генделю, Верди, Пуччини, Рихарду Штраусу, Бизе и даже Бернстайну с Гершвиным. В любой музыке голос Кири благодаря своей безупречной красоте и обаянию звучал удивительно естественно, а уникальное стилевое многообразие его обладательницы вывело ее далеко за круг почитателей классической музыки. По идее, к своим 60 годам певица, обладающая всеми возможными и невозможными знаками отличия, могла бы мирно почивать на лаврах. К этому возрасту высокие женские голоса обычно безнадежно увядают, и любопытствующие поклонники, собиравшиеся на закрытие сезона в Дом музыки, уже начали думать, что безупречной Кири впервые изменило чувство меры, если она появляется в Москве с достаточно амбициозным багажом из оперных арий.

Поразив публику для начала своей королевской внешностью, Кири опровергала все предположения по ходу концерта. Нельзя было не признать, что возраст оставил свои следы на звучании голоса, не столь серебристо-светлого, что раньше, но очевидно было и то, с каким невероятным мастерством певица по-прежнему владеет им. Чуть не совладав с плавными вокальными линиями в моцартовской «Свадьбе Фигаро», певица быстро подчинила голос своим желаниям: мгновенно овладев акустикой Дома музыки (что само по себе уже подвиг), она заставила вслушиваться полуторатысячный зал в истаивающие piano и изысканную смену гармонических красок в ариях Массне и Пуччини, поражала той легкостью, с какой брала верхние ноты и филировала звук. Чутким и умным партнером для нее был британский дирижер Джулиан Рейнольдс, благодаря которому аккомпанемент Национального филармонического оркестра России создавал для певицы идеальные условия. Переходя от наивной Микаэлы из «Кармен» Бизе к кокетливой Манон в опере Массне и расширяя во втором действии галерею характеров до героинь Пуччини и Чилеа (Лиу из «Турандот», Мими из «Богемы» и «Адриенна Лекуврер»), Кири не утруждала себя актерскими перевоплощениями, вероятно посчитав для себя смешным и неестественным играть молоденьких девушек, — скорее наоборот, все ее образы несли на себе отпечаток личности самой певицы, ее одухотворенности и обаяния. Виртуозно выстроенная драматургия концерта заставила забыть тот факт, что фактически все девять арий в программе концерта однотипные, медленные и лирические: Кири все-таки берегла голос. Но, несмотря на все меры предосторожности, она тем не менее с легкостью одержала победу над своими ровесниками по оперному цеху, наезжавшими в Москву в последние годы: ни Каррерас с Паваротти, ни Риччарелли с Кабалье не сумели сохранить к седьмому десятку такую вокальную стать, какой обладает Кири Те Канава.