Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2006/03/29/104576

Ведомости / Среда 29 марта 2006

— Каковы воспоминания о Конкурсе Чайковского?

— Было очень трудно. Не считаю, что мое конкурсное выступление было лучшим. Я не слишком хорошо себя чувствовала из-за ужасного тополиного пуха. Я никогда ничего подобного не видела. Было апокалиптическое ощущение, что посреди лета не переставая идет снег. Очень красиво, но ничего хорошего для голоса. Кроме того, я не хочу плохо говорить о конкурсах, но, как правило, атмосфера внутри не самая комфортная и совсем не легко показать себя с максимально выигрышной стороны. Правда, не могу забыть, что московская публика в 1994 г. меня очень поддержала — в отличие от жюри, которое, я чувствовала, просто ждет от меня ошибки, так как у него уже есть свои фаворитки вне зависимости от того, кто и как поет.

— Что для вас нынешнее выступление в Москве?

— Это такая маленькая месть с моей стороны: «Посмотрите, я вернулась — и вернулась победителем». В этом концерте я не хотела исполнять те вещи, что пою почти каждый день. Я выбрала арии, которые не пела никогда или исполняла один-два раза в жизни. Это еще и некий вызов мне самой, моим способностям и профессионализму. К тому же это возможность для публики услышать фрагменты из очень редко звучащих опер. Но, увы, как и во время моего выступления на конкурсе, сегодня опять возникла проблема с нотами для оркестра. Партитура — пожалуйста, а голосов для оркестра нет. Как и 12 лет назад, не могли найти ноты сцены Офелии из «Гамлета» Амбруаза Тома. Вот такое русское дежа вю. Видно, в России ноты — это большая проблема.

— А в каком городе мира вам больше всего нравится выступать?

— Мне везде хорошо. В каждом городе я меняюсь, проявляя различные грани своего «я». Тем, кто мало путешествует, это сложно понять, но в каждой точке земного шара я переживаю превращения. Сейчас мной очень увлечена публика Парижа. И директор Парижской оперы Жерар Мортье после моей Джильды в «Риголетто» предлагает мне очень много интересной работы. Кроме того, я люблю бывать в Сан-Франциско, где успешно начинала еще совсем юной. И, конечно, в Хьюстоне, где мне всегда предоставляли возможность блистать и ныне подстраивают свой репертуар под меня. В Хьюстоне пристально и очень трогательно следят за моим развитием. Я же упрямая девчонка родом из Техаса.

— И что самое трудное в реальной жизни оперной звезды?

— Самая большая трудность — это постоянные разъезды. Я лишена возможности общения с друзьями или занятий вокалом с постоянным педагогом. А это необходимо, так как певец сам себя по-настоящему не слышит, записи же часто «врут». И самое нелегкое — это решиться завести детей. Хотя я никогда не ставила себе целью сделать суперкарьеру. Сегодня в понятии «удачная карьера» кроется слишком много неправды и откровенного рекламного вранья. Итальянец Андреа Бочелли гораздо более знаменит, чем я, но это совсем не значит, что он хороший певец.

— Почему вы не выходите на сцену первого оперного театра мира — нью-йоркской Metropolitan?

— Если Met меня пригласит, возможно, я там спою. Но нельзя забывать о том, что в каждом театре своя закулисная кухня и личные предпочтения дирекции. У меня много работы, и я не страдаю от отсутствия Met в моей жизни. Я давно поняла, что между романтическими мечтами юности и реальностью — огромная пропасть.