Театральная критикаСтилизация праздникаТрадиционный фестиваль балетной труппы Мариинского театра обрел смысл лишь к финалуВедомости / Вторник 25 марта 2008 Мариинский балет давно приучил к тому, что за одну фестивальную неделю выдает годовую норму событий. Но в этом году программа оказалась лишенной и крупных событий, и внятной концепции. Вместо масштабного нового спектакля, в котором могли бы блеснуть две с лишним сотни артистов труппы, малогабаритная новинка («Стеклянное сердце» на музыку Цемлинского) от Кирилла Симонова. На месте балетов Петипа, которые позволяли развернуться во всем блеске статусным гостям, диета из шести «Лебединых озер». Для них приглашенные американка Джилиан Мерфи, балерина Большого Мария Александрова, испанцы Тамара Рохо и Анхель Корейя об руку с Вишневой и Лопаткиной оказываются слоем слишком тонким, чтобы взвинтить градус страстей до привычного накала. Не исправил положения и изысканный балет «For 4», после успеха проекта «Короли танца» в России подаренный Мариинке. Андриан Фадеев, Михаил Лобухин и Александр Сергеев, три питерские звезды, воспроизвели движения Кристофера Уилдона с невероятным тщанием. Но четвертый танцовщик участник американской премьеры этого спектакля Анхель Корейя свел к нулю волевые усилия партнеров: в его исполнении не было пиетета перед хореографией, было лишь легкое дыхание танца. Впрочем, в гала-концерте Анхель Корейя, как и другие звезды Алина Сомова, Лючия Лакарра, Михаил Лобухин, Ульяна Лопаткина, Алина Кожокару и Йохан Кобборг, не поразил воображения. Зато Ирма Ниорадзе сумела блеснуть в самом неблагодарном для гала-концерта номере «Лебеде» Фокина: он окружен легендами, но лишен трюков. В пачке колоколом, повторяющей крой костюмов вековой давности, с рубиновой брошью, срисованной с костюма Павловой, Ниорадзе танцевала и самого «Лебедя», и легенду о «Лебеде». Ее птица была стойкой и одновременно надломленной, будто сошедшей с рисунков мирискусников. А праздничный блеск на сцену вернула Виктория Терешкина, с вызывающей смелостью соединив педантизм петербургской школы и баланчинскую виртуозную воздушность. Эта энергия, возникшая на последнем получасе фестиваля, придала ему смысл, которого он тщетно искал целую неделю. Санкт-Петербург |