Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2000/12/06/23361

Ведомости / Среда 06 декабря 2000

Свободная тема, объявленная в этом году организаторами фестиваля «Декабрьские вечера Святослава Рихтера», позволила его участникам выбрать свой коронный репертуар. Для основной массы «декабристов» это оказалась романтическая музыка, что плохо сочетается с выставкой «Зримая музыка». Представленные на ней картины полны изображений лютней и цитр. Только концерт известного английского контртенора Майкла Чанса под аккомпанемент лютни отвечал основной рихтеровской идее — связи музыки и пластических искусств.

Мастера английской школы контртеноров известны тем, что могут научить петь женским голосом даже оперных басов. Изучавший филологию в Кембридже, Чанс стал брать уроки у известного профессора Руперта Брюса Локхарта. Его высокий, очень ровный во всех регистрах голос — не природный дар, получивший должную огранку, а результат высоких певческих технологий. Маленький диапазон, как у всех контртеноров, ставит перед певцом сложные задачи: если нормальные голоса могут поразить зал колоссальным звуком, драматическими кульминациями или контрастными скачками на пару октав, то контртенор должен работать на полутонах и нюансах. Голос Чанса в полной мере отвечает определению «инструментальный», и английского певца отличает умопомрачительное владение этим инструментом. Но все же, какова бы ни была техника или природа формирования звука (вопреки всем оперным канонам Чанс поет сидя), без актерских способностей Чанс не стал бы мировой звездой.

Если раньше на вокальных конкурсах торжествовали сопрано, то сейчас поставленное на поток производство мужчин с женскими голосами доводит до отвращения членов жюри. Но Чанса не зря выделили из общего контртенорового мейнстрима даже великие аутентисты — Николаус Арнонкур и Джон Элиот Гардинер. В последние годы ни одна значительная запись опер Генделя или Перселла не обходится без его участия. А известные современные композиторы вроде Джона Тавенера не устают одаривать Чанса новыми сочинениями.

В Москве, куда Чанс добрался после уже ставших регулярными концертов в Питере, контртенор не стал размениваться на оперный репертуар. Он представил программу песен английских куртуазных композиторов XVI в., в полной мере передающих меланхолию позднего Возрождения. Маленькие грустные песенки ассоциировались с завянувшими цветами из альбомов сановных дам. И только лишь миниатюры друга Шекспира Джона Дауленда, придворного композитора датского и английского королей, написанные с большой долей юмора, живо звучат и сегодня. Вместе с лютнистом-самоучкой Найджелом Нортом Чанс превратил весь этот засохший букет в россыпь маленьких шедевров: негромкий, блеклый голос тончайшими штрихами возрождал атмосферу придворных концертов.

Регулярные поездки в Петербург не прошли для англичанина даром: он периодически обращался к залу по-русски. Потом он уже по-английски рассказал пару анекдотов о Святославе Рихтере, которого певец дважды слышал у себя на родине. Однако многие завсегдатаи Декабрьских вечеров не оценили этих невинных шуток — в фойе Пушкинского в эти дни продается новая книга воспоминаний рихтеровских друзей, где о великом музыканте написано так, как было у нас принято писать о членах Политбюро. Декабрьским вечерам все же недостает нерегламентированных эмоций.