Ведомости / Понедельник 01 декабря 2003

        Самые любопытные люди в СССР узнали о Филипе Глассе еще в конце 70-х. Тогда ошеломляющая простота минимализма была открытием, способным перевернуть сознание, особенно воспитанное на сложном музыкальном авангарде. Впрочем, среди трех основных американских минималистов Гласс не воспринимался как первый, а заметно уступал пальму первенства Терри Райли и Стиву Райху. В начале 80-х фильм Годфри Реджио с музыкой Гласса "Кояанискацци", освященный именем Копполы как продюсера, был показан на Московском кинофестивале. Но опять же, киноманы восхищались в первую очередь не музыкой Гласса, а кадрами Реджио - всеми этими немыслимой красоты рапидами и другими визуальными эффектами. А вот к концу 80-х Филип Гласс стал моден - не в последнюю очередь потому, что стал сотрудничать с культовыми рок-музыкантами Дэвидом Боуи и Брайаном Ино, писать песни на их стихи и симфонии на темы их песен. Тогда Гласс и сам попал в обойму имен, с небрежным шиком произносимых продвинутой молодежью. В 90-е гг. мода сошла на нет: Гласс стал восприниматься как преуспевающий композитор, обласканный заказами оперных театров (на очереди - Большой, готовый заказать новую оперу) , фестивалей и олимпиад всего мира, циничный эксплуататор единожды найденного стиля, сумевший выкачать неоправданно высокий процент из своего минималистского капитала.

        Компания Green Wave Music (ранее привозившая Майкла Наймана, "Кронос квартет", ряд звезд этнической и альтернативной рок-музыки) привезла Гласса в уже остывшую, спокойную и многое повидавшую Россию. Вместо ажиотажа и аншлага были десятки пустых кресел: буржуазную публику имя не пленило, обычного слушателя остановили буржуазные цены. Однако интерес был - и он был сполна оправдан. Приятно обмануты в ожиданиях были в первую очередь те, кто думал увидеть кичливую звезду: Филип Гласс оказался на удивление искренним, внимательным и доброжелательным человеком. А также - в свои 67 лет - очень выносливым: за 5 дней он выступил в трех запланированных концертах (один в Петербурге, два - в московском Доме музыки) и в одном, придуманном прямо по ходу московского визита: вчера (как раз в то время, когда номер "Ведомостей" уходил в печать) Гласс сыграл сольную фортепианную программу в Рахманиновском зале консерватории. Все остальное время композитор безостановочно общался с публикой или журналистами. В то время как его ансамбль гулял по Красной площади, Гласс целый вечер, причем в два сеанса, отвечал на вопросы в культурном центре "Дом", а после первого концерта в Доме музыки по собственному побуждению вновь вышел на сцену, чтобы поговорить с публикой и узнать о впечатлениях. Столь искренняя заинтересованность в том, как аудитория новой страны воспринимает его послание, говорила о том, что под покровом славы коммерческого композитора скрывается неискоренимый идеалист - сын большой американской культуры, породившей Эмерсона и Торо.

        Филип Гласс сам настоял на том, чтобы на русских гастролях был исполнен "Кояанискацци", а, скажем, не другая программа из разряда Philip on Film, куда входят "Красавица и чудовище" Жана Кокто или короткометражки Питера Гринуэя и Атома Эгояна. Наряду с оперой "Сатьяграха" (о Махатме Ганди) , Гласс держит "Кояанискацци" в числе своих самых дорогих опусов. И с ним трудно не согласиться. Свой несомненный прорыв в музыке XX в. Гласс осуществил в композициях 70-х гг. , а "Кояанискацци" к ним хронологически примыкает. Стиль Гласса проявляется в этой работе последовательно и бескомпромиссно. Концептуальный минимум гармоний, фактур и приемов структурного развития отражается в столь же строго ограниченном реестре эмоциональных состояний: это либо завораживающая медитация, либо стремительный, увлекательный, хотя и бесцельный полет. Лучшие темы композиции отличает беспримесная чистота - будь то органная прелюдия (Андрей Тарковский нашел подобную только у Баха) , звучащая на кадрах облаков, каньонов и водопадов, или ослепительное скерцо, несущееся вместе с автострадами, эскалаторами и конвейерами Манхэттена.

        В фильме Годфри Реджио наивная литературщина, скрестившая экологическое мировоззрение с христианской эсхатологией и индейской мудростью, сочетается с мощью поэтических кинообразов, немного поблекших лишь оттого, что клиповая культура их успешно освоила и растиражировала. Гласс от литературщины свободен, его музыкальная логика настолько чиста, что в ней хочется слышать буддийскую надмирность. Там, где Реджио, не ведающий жалости к людям, наставляет и проповедует, Гласс отрешен. Когда режиссер, хорошо усвоив уроки Эйзенштейна, уподобляет людской бег сосисочному конвейеру, музыкант находится в собственных высях. Но когда облака, снятые в рапиде, взрываются подобно атомному грибу, зримая поэзия и музыка приобретают многомерное сочетание.

        Годфри Реджио и Филип Гласс сообща работали над фильмом на протяжении семи лет: в одних эпизодах изображение вело музыку, в других - музыка диктовала монтаж. Идея показывать фильм с живой музыкой родилась не сразу, но за 20 лет "Кояанискацци" в виде концертного произведения с участием Philip Glass Ensemble был исполнен 160 раз. Стоит ли говорить, насколько идеален ансамбль музыкантов друг с другом и с экраном. Дирижер ансамбля - маститый Майкл Рисман играет (ему достаются все самые быстрые пассажи) и дирижирует, глядя на экран. Вокруг него за синтезаторами сидят еще четыре клавишника, включая самого Филипа Гласса (его партия - в основном неспешный басовый голос, лишь в "манхэттенском скерцо" автор включается активнее). Трое музыкантов играют на духовых инструментах, одна девушка ведет сольную вокальную партию, две другие играют и подпевают одновременно. Индейское пророчество в финале поет весь ансамбль. Техники в углу сцены, окруженные горой аппаратуры, и звукорежиссер в центре обеспечивают баланс и уровень звука, всегда остающийся в пределах интеллигентных децибел. Все просто, выверенно, при этом живо, нисколько не механистично и целомудренно зрелищно: смотреть хочется не только на экран, но и на сцену под ним, скупо освещенную.

        Филип Гласс называет Годфри Реджио великим визионером и пророком. Вместе они сделали кинотрилогию, и в их последней работе, "Накойкацци", возникли кадры, пугающе похожие на еще не случившуюся тогда трагедию 11 сентября. Глассу видится, что первый фильм, "Кояанискацци", тоже стал актуальнее в свете нынешних мировых тревог. Что же касается музыки Гласса, то в лучших своих образцах (к которым, несомненно, относится прозвучавший в наших залах саундтрек) она приобрела свойства живой классики. А ее автор, превративший российскую гастроль в личный поступок, наполненный горячим человеческим чувством, доказал свою подлинную причастность к миру неординарных героев, выведенных в его операх, таких как Эйнштейн, Ганди, Эхнатон, Колумб и Галилей.