Современная драматургия / Суббота 09 января 2021

Судьба и творчество Геннадия Шпаликова стали объектом интереса в русском искусстве 2010-х. Лидер группы «Мегаполис» Олег Нестеров создал музыкальный ностальгический спектакль «Из жизни планет», где возрождались из небытия судьбы обреченных гениев уходящей оттепели и их неснятые фильмы. Именно этот проект (его адрес в интернете http://www.planetslife.ru/), а также книга воспоминаний Андрей Крыжановского инициировали внимание к сценариям Шпаликова в русском театре.

В сезоне 2019/2020 в России дважды поставили сценарии Шпаликова: Борис Павлович в омской драме, Даниил Чащин – в московском театре «Человек». Омский спектакль называется «Причал. Воздух детства» и включает два сценария автора, первый и последний; между ними заключена творческая судьба автора, успевшего пережить очарование оттепели и бесповоротное разочарование в жизни как таковой.

Московский же спектакль Даниила Чащина представляет первый сценарий Шпаликова. «Причал» – история о том, как одна теплая ночь открывает двум влюбленным людям, по отдельности, гостеприимную и непредсказуемую Москву.

Сцена совсем невелика. За спинами артистов – полки с архивными папками, на них время от времени транслируется видео; сбоку в проеме виден силуэт подсвеченной шуховской башни. Стены справа и слева оформлены как неглубокие полки-ячейки, на которые артисты в течение спектакля расставляют документальные свидетельства жизни Шпаликова и его неснятого «Причала». В финале зрители, словно настоящие посетители музея, тянутся к стенам, рассмотреть документы (художники Ваня Боуден и Михаил Заиканов).

Даниил Чащин отказался от идеи переделывать сценарий в пьесу: звучит полный текст Шпаликова, его поэтические и лаконичные ремарки. Четверо артистов: Арина Постникова, Андрей Савостьянов, Александр Соколовский, Антон Шурцов – говорят о своих героях и от их имени, перевоплощаются, быстро присваивают разные роли, разыгрывают комические сценки. И все это с интонацией незамутненного, нездешнего счастья: жанровый подзаголовок спектакля – «Лирическая ностальгия».

«Причал» из тех текстов, которые трудно воспринимать вне контекста прошедшего времени. И невозможно – вне судьбы автора, самоубийство которого накладывает несмываемый отпечаток на лирическую, зачарованную интонацию текста. Если в спектакле Павловича даны альфа и омега, старт и финиш работы Шпаликова-сценариста, то Чащин берет только начало, только чистое ожидание светлого будущего.

История-то, честно говоря, выглядит странно. Два вроде бы влюбленных человека, довольно жестко борющихся за власть в паре, жених и невеста, ночью разлучаются и бродят по Москве. Бурлящая жизнью, дерзкая Катя (Арина Постникова) встречает самых разных людей, – и, по нынешнему разумению, бездумно рискует: она радостно заговаривает и сотрудничает с самыми разными необычными незнакомцами, вплоть до группы солдат в троллейбусе, рискуя не только опоздать на свою баржу. Но летняя, благодушная Москва дарит только радостные встречи, маленькие откровения, свидетельствующие об одной глобальной истине: мир добр.

Еще сложнее в аспекте морального выбора история жениха-шкипера (Андрей Савостьянов), который, в общем-то, занимается киднеппингом: похищает у бывшей жены восьмилетнего сына, а потом, поблукав с ним по столице, легкомысленно оставляет ребенка спать на скамейке.

Эта разлитая в тексте вера в благодушие Вселенной очень умиляет, но и отчасти настораживает. А в историко-биографической перспективе приобретает и вовсе драматический характер: вера в то, что «друга ты никогда не забудешь, если с ним повстречался в Москве», кажется отчаянной попыткой заглушить какие-то другие настроения и ощущения, куда более мрачные.

Наверное, главным вопросом становится именно этот: как сегодня на сцене воплощать историю, которая не была снята, историю исторически обреченного оптимизма? Даниил Чащин, с одной стороны, сразу задает историческую дистанцию, но с другой – как будто стремится вернуться туда, где ходят и ездят по ночной столице разные чудики: равно прекрасные и неповторимые, равно индивидуальные и далекие от общих норм.

В интонациях артистов, в особенности Арины Постниковой, звонкой струной звучит умиление, мечта о том времени, когда улицы были дружелюбны ко всякому пришельцу и ко всякой мечте. Девушка воплощает образ независимой и гордой красотки; мужчины – верных товарищей и целомудренных кавалеров. Несмотря на непоследовательное поведение страстного и травмированного человека, и шкипер кажется положительным и надежным парнем из прекрасного далека.

Кажется, этот флер бесконечного ожидания счастья, чуть сглаженный лирическим туманом, наброшен на текст вполне всерьез. Или нет? Или в интонациях артистов звучит ирония по отношению к такой наивной попытке Шпаликова облагородить и высветлить окружающее? Я не вполне разобралась, пока смотрела спектакль. Думаю об этом и сейчас.

Спектакль заканчивается, и зрители тянутся к стенами мини-музея, выстроившегося на стенах: вот фотопробы артистов, страницы сценария, суровые заключения запрещающих комиссий.

Есть ощущение, что авторы постановки стремились сделать ярче противопоставление документальной и фиктивной частей, музея Шпаликова – и истории о ночной оттепельной Москве. И Москва получилась такой теплой и карамельной, что сияющие глаза людей того времени, прекрасного прошлого, надолго затмили суровые реалии документальных материалов. Хорошо это или плохо? Решать, наверное, каждому зрителю. Но лично мне кажется, что ностальгических рассказов о советском прошлом у нас и так немало.

Фото с сайта театра