Ведомости / Пятница 16 февраля 2007

В этом сезоне к НФОРу переходит лидерство среди московских оркестров по одному важному показателю — привлечению крупных европейских дирижеров. Раньше это лидерство принадлежало Российскому национальному оркестру (РНО). Но теперь дело идет к тому, что всеми значимыми концертами РНО будет дирижировать его руководитель Михаил Плетнев, что, конечно, хорошо, но для полноценной афиши сезона недостаточно. В НФОРе же его худрук Владимир Спиваков играет свою долю программ в сезоне, а в прочих появляются другие дирижеры, в том числе и светила мирового подиума. На первом месте из них — маститый американец Джеймс Конлон. Но с этого сезона главным приглашенным дирижером оркестра стал еще один признанный в мире маэстро — молодой австриец румынского происхождения Ион Марин.

Стремление формировать букет имен в оркестровом портфолио — знак европейскости оркестра. В этом руководство НФОРа определенно преуспевает, и это отчасти компенсирует то обстоятельство, что как исполнительский организм НФОР тому же РНО пока несколько уступает.

Не на пользу НФОРу идет и то, что многие концерты проходят в акустически неблагодарном Доме музыки. Но оркестр часто выступает и в Большом зале Консерватории, где и прозвучала под управлением Иона Марина Девятая симфония Малера.

Последняя из законченных симфоний Малера, она несет в себе все черты его позднего творчества. Оно, по сути, противоречиво: в нем Малер стремился к крайней экспрессивности, сложности оркестрового письма и бескомпромиссному отражению дисгармонии, но в то же время воспевал дольнюю красоту мира, который, как он знал, ему скоро предстояло покинуть. Вся Девятая симфония — непрестанная борьба этих начал, которые не так-то просто разделить.

Ион Марин провел всю симфонию безукоризненно четко, если говорить об ощущении формы, логике чередования темпов, тщательном соблюдении авторского замысла. Но музыка Малера состоит из подробностей — композитор не оставляет исполнителям свободы в штрихах и нюансах: точных указаний на характер исполнения в партитуре не многим меньше, чем нот. Фактура подчас состоит из множества клочков, спорящих друг с другом линий и намеренно неестественно выстроенных фраз. Выиграть подобный текст в точности — профессиональная задача, с которой музыканты НФОРа, за вычетом незначительных деталей, справились. А вот сыграть его так, чтобы из него родилась музыка — вкусно, терпко и занозисто, — задача высокого порядка, которую НФОР не одолел. Несмотря на то, что многие отдельные музыканты работали блестяще.

Старательный НФОР, какую бы музыку и с каким бы дирижером он ни играл, всегда звучит слегка суховато и шершаво. Его хочется чуть смазать маслом. Идеальной сыгранности не дает достичь, наверное, неровность состава — например, группе медных в целом не хватает класса, в то время как группа контрабасов — лучше не найдешь. Флейты звучат очаровательно, арфы — скудно. Но все словно доказывают свою состоятельность и стремятся немного перекричать коллег. У этого разнобоя есть, конечно, общий идеал гармонии — но скорее в теории.

Получилось, что обдуманно пестрая партитура Малера досталась поневоле пестрому оркестру. Если Девятую играет оркестр лощеный, певучий, благородный — получается искомая степень пестроты. Если НФОР играет обтекаемого Чайковского — выручает запас красоты в музыке. А тут запланированный бардак композитора Малера умножился на эмпирический бардак оркестра НФОР — и количество бардака просто зашкалило. Преступлений против закона не было — все сыграли, за вычетом десятка нот, точно. Но получилось, что Малер написал ужасно некрасивую музыку. А это же неправда.

Впечатление от целого не отменяет, разумеется, благодарности Иону Марину и НФОРу за многие отлично прозвучавшие эпизоды. А вообще оркестр, хотя в нем много опытных игроков, в целом просто молодой. Расцвет его впереди, а вот за культурную политику приглашения дирижеров уже сейчас спасибо.