Ведомости / Понедельник 28 июня 2004

Всякому знающему человеку, даже далекому от оперы, известно, что хорошие тенора — самый редкий и ценимый продукт на мировом музыкальном прилавке. Почему их в наше время так мало? Ответы даются разные. Например, Франко Бонисолли, сам в прошлом прекрасный представитель этого амплуа, считает, что виновато растущее благополучие оперных стран: у тенора должно быть голодное детство — тогда образуются необходимые для формирования голоса гормоны. Лучано Паваротти же убежден, что теноров и сегодня рождается столько же, а во всем виновато стремление к быстрому успеху — в то время как над голосом надо самоотреченно работать. Но вот наконец появился наш герой — тенор отменного качества, идеально подходящий для драматических партий итальянского и французского репертуара. Так нет же — ему надо не просто быть тенором и петь, ему надо дирижировать оркестром, сочинять музыку, быть посланником в ЮНЕСКО, бежать с олимпийским факелом (это в недалеком будущем). Зачем?

Ответ должен быть таков: посмотрите на теноров, какая о них слава? Ограниченные, чванливые и скаредные люди, думающие только о том, как взять свое “до” и наполнить кошелек. Если вам такие нравятся, тем хуже для вас. А Хосе Кура не таков, он не тенор, как все, он Музыкант с большой буквы и ренессансная личность.

Как ни хороша эта легенда, в жизни все несколько иначе. Среди теноров, даже самых звездных, немало умных музыкантов и больших артистов — но только Хосе Кура как раз к таким не относится.

На концерте в “Новой опере” овации начались с первой минуты и в общей сложности заняли едва ли не больше времени, чем Кура пел. Именно это и предполагалось по сценарию. Для того чтобы нравиться публике, не обязательно только петь. Пение — некая номинальная составляющая, совсем без которой не обойтись. Но ровно с тем же успехом можно трепаться с девочкой Зоей в партере, галеркой, хором. Расхаживать по сцене, раздаривать цветы дамам в оркестре. Дирижирование — из того же ряда. Если ты можешь отбивать такт и оркестр не останавливается, ты дирижер. “Половецкие пляски” Бородина, во время которых Кура встал за дирижерский пульт, были исполнены вполне дежурно (редкий случай — хор “Новой оперы” пел плохо), зато обставлены величественными приготовлениями и хореографическими элементами в самом ходе дирижирования.

Наконец, можно надолго покидать сцену, предоставляя публике наслаждаться оркестровыми номерами под управлением двух других дирижеров: увертюры Верди так хороши, что в любом случае равнодушными не оставят. И неважно, дирижирует ли средней руки маэстро Тамаш Пал, при виде которого оркестр “Новой оперы” начинает делать ляпы, или мобильный, энергичный и “свой” Феликс Коробов, у которого все блестит и сверкает.

И все же о пении. Голос Куры звучит роскошно, почти без напряжения, он ровен от низу до верху. Иногда Кура может безупречно пропеть несколько фраз или даже большой фрагмент, если немного думает о цельности формы. Но он сам себе хозяин, он избавился от властных дирижеров, которые держали его в правильном русле (что мы слышим в его лучших оперных записях). Теперь ему не удержаться от забав: иногда возникают небрежно, словно по-эстрадному напетые фразы в низах (это при хваленом-то баритональном тембре), порой — недоведенные линии, подмена вокального текста актерским выплеском, а то и словесные комментарии — прямо посреди арии из “Травиаты”. Хосе Кура вызывающе антихудожествен. Он болтает, шутит и тут же запевает истовую мелодраматическую арию (правда, короткую) из оперы Пуччини и Чилеа. Из какой логики вытекают эти проявления, о чем плачут герои, к чему взывают? Вопросы не имеют смысла: в контексте своего шоу о содержании музыки Хосе Кура не думает. После веристов он поет белькантовую арию Верди из “Силы судьбы”, а потом снова впадает в веризм, принимая вид убитого горем Канио из “Паяцев” Леонкавалло. Хосе Кура вопиюще бесстилен.

Жанр концерта из теноровых арий для падкой на рекламу публики нам хорошо знаком. Но тут было и кое-что новое. Считалось, что в конце нужно петь неаполитанские песни или номера из мюзиклов: даже если слушатель в начале скучал, в конце возрадуется. Оказалось, что вполне можно обходиться академическим оперным репертуаром, только дополняя его ренессансным количеством прочих ингредиентов. Для шоу годится любой материал, в том числе и опера, — умей распорядиться.

Два года назад Хосе Кура уже приезжал на разведку и спел с Любовью Казарновской. Теперь перед Москвой выступил в Екатеринбурге, в следующем сезоне приедет еще. Это всерьез и надолго. “Три тенора” не вечны, настала очередь “четвертого тенора мира”. Наверное, если бы Кура не обладал таким роскошным голосом, было бы не так обидно. Но рано или поздно голос пропадет, а Кура не пропадет. Наоборот, все станет на свои места. Идальго мировой оперы украсит себя благородной сединой и долго будет в России желанным гостем.