Новые известия / Понедельник 17 октября 2005

– У меня остались очень хорошие впечатления от общения со всеми, с кем я сталкивался в Большом театре, независимо от их ранга. Мне было приятно разговаривать и с певцами, и с людьми, которые, например, работают в буфете. А во время репетиций порой бывала просто идиллическая атмосфера.

– У Большого театра права на постановку этой оперы до 2009 года. Можно ожидать, что после этого опера будет еще где-нибудь поставлена.

– Мне кажется, я уже не несу ответственность за поступки того человека, который написал «Бедную Лизу». Я испытываю к нему некую симпатию, но это уже не я. Наверное, все произошло случайно. Моя коллега, учившаяся на другом курсе, пришла к своему профессору и сказала, что хочет писать оперу на этот сюжет. Он ответил, что сюжет абсолютно не пригоден для оперы. А я перечитал «Бедную Лизу» и понял, что мне этот сюжет очень подходит. Действовал по какому-то наитию. Просто не могу вспомнить рациональных побуждений, заставивших меня сделать это.

– Постоянно. У меня синдром Борхеса. Как-то его спросили: «Господин Борхес, когда вы понимаете, что ваша повесть окончена?» Он ответил: «В тот момент, когда приходит издатель и отнимает ее у меня».

– Возможно, она такой бы и стала, но я пытаюсь относиться к этой работе максимально серьезно и ответственно. И не считаю ее музыкой второго сорта. Исхожу из того, что говорит режиссер, и стремлюсь сделать работу максимально добротно. Я отказываюсь от множества предложений, принимая только те, которые дают возможность каким-то образом выразить себя. Соглашаюсь, если понимаю, что музыка будет существенным компонентом фильма. Конечно, иногда режиссер забирает музыку, говорит «пока» и уходит. Но если в тот момент, когда картина собирается в одно целое, он не консультируется с композитором, то, как правило, проигрывает.

– Вы хотите, чтобы я сказал: давайте взорвем филармонии и оперные театры и пойдем исполнять музыку где-нибудь на заводе или в горах? Я очень люблю старые залы. И у меня нет претензий к акустике Большого зала Консерватории.

– Земфира Рамазанова кажется мне очень талантливым композитором. Я понимаю, что она работает, так сказать, в команде, и мне неизвестно, какой вклад в общее дело вносят ее соратники, но конечный результат очень впечатляет.

– Я всегда противился влиянию Санкт-Петербурга. Этот город переполнен культурными памятниками, знаками и смыслами, что мне порой очень мешало. Иногда здесь происходят странные вещи: прошлым летом ремонтировали набережную Фонтанки, и прогулочные катера заворачивали в канал Грибоедова, курсировали под моими окнами, а экскурсоводы через рупоры рассказывали туристам обо всех достопримечательностях. Никому не приходит в голову, что это вмешательство в приватную жизнь людей, которые живут на берегу. К счастью, сейчас у меня в этом смысле все в порядке – туристские маршруты вернулись в старое русло, и теперь краеведческие пошлости со звукоусилением опять выслушивают обитатели Фонтанки.

Современные русские композиторы: Леонид Десятников