Ведомости / Среда 23 марта 2005

Руководство Московской филармонии в этот раз пошло на небольшой риск. Наряду с музыкантами, которых многие еще помнят как партнеров Святослава Рихтера — Наталией Гутман, Элисо Вирсаладзе, Елизаветой Леонской и Квартетом имени Бородина, участвовать в фестивале были приглашены артисты, никогда с Рихтером не выступавшие, — Михаил Плетнев и Гидон Кремер.

На заре карьеры Плетнева лишь немногие чуткие слушатели увидели в нем музыканта, способного вскоре стать первым пианистом новой эпохи. Теперь же на его выступления ходят и те, кто в свое время ходил на Рихтера. И находят дорогую общность: в искусстве Рихтера и Плетнева есть свет, путь к которому труден, — у Плетнева труден особенно. На юбилейном фестивале Плетнев дал очень светлый концерт — правда, не как пианист, а как дирижер. Но пианист в концерте тоже был, и выбрал его сам Плетнев. Норвежец Лейф Ове Андснес сыграл под управлением Плетнева Концерт своего соотечественника Эдварда Грига и Второй концерт нашего соотечественника Рахманинова. Оба Концерта (особенно григовский) непревзойденно записаны Рихтером, но если отвлечься от сравнений, то Андснесу они тоже весьма удались (особенно рахманиновский). Норвежец вовсе не оказался свирепым викингом — не претендуя ни на харизму, ни на яркую эмоциональность, он всецело пребывал во власти нежных красок. Ни особой красотой кантилены, ни богатством артикуляции он, правда, тоже похвастаться не мог — оттого в сольных бисах звучал слегка пресновато. Но как партнер Михаила Плетнева и ведомого им Российского национального оркестра Андснес проявил чудесную чуткость, отзывчивость и душевное согласие в ансамбле.

Ровно теми же качествами новый знакомый порадовал и на другой день, когда вышел на сцену Большого зала Консерватории в составе камерного трио. Тут лидерствовал другой музыкант — Гидон Кремер, такой же разносторонний и неуемный, каким был Рихтер. Весь вечер скрипач демонстрировал отличную форму, акварельный звук и сдержанную волю. Играли любимого Рихтером Шумана: Фортепианное трио (с виолончелисткой Кристиной Блаумане) и Шесть канонических этюдов, обработанных Виктором Деревянко (с альтисткой Улой Улионой). Ансамблевое согласие такого качества редко встречается даже в штатных сыгранных коллективах — а тут музыканты репетировали, впервые встретившись, прямо в Москве. За проверенный дуэт Гидона Кремера и Татьяны Гринденко можно было не волноваться. Но следом за сыгранной ими вдвоем Сонатой Прокофьева для двух скрипок объединились все участники концерта, включая все того же Андснеса. Объединились они в непростом Квинтете Альфреда Шнитке — и снова ни малейшего разнобоя, ни слабого намека на взаимонепонимание. Рихтер не любил Шнитке, но Шнитке Рихтера любил глубоко — и его мемориальный по настроению Квинтет уместно завершил фестиваль, став посланием земного труда в лучший из миров.

Кто бы мог подумать, что ему придется услышать лучших музыкантов Земли в таких соединениях друг с другом? Если Андснеса первым выбрал Плетнев, то идея свести с норвежским пианистом еще и Кремера принадлежала директору Филармонии Алексею Шалашову. Только хороший музыкант мог придумать идею подобного ансамбля, только умелый администратор смог довести ее до воплощения, а соединение двух этих умений и есть то, что называется музыкальным продюсированием. Завершение фестиваля “Приношение Святославу Рихтеру” показало, что на официальной филармонической ниве и эта область творчества стала давать отнюдь не мичуринские всходы.