Ведомости / Понедельник 31 октября 2005

В то время как официальные оперные театры России мечутся в поисках режиссеров из стороны в сторону, независимая оперная инициатива с упорством эксплуатирует одно-единственное имя. Уже в третий раз за недавнее время в Москву привезли спектакль Франко Дзеффирелли — единственного оперного режиссера, известного той публике, что считает делом престижа появляться на выступлениях Лучано Паваротти или Монтсеррат Кабалье.

Правда, Дзеффирелли все никак не подтверждал свою репутацию режиссера “большого стиля” или хотя бы, что нам не менее близко, купеческого размаха. И “Тоска” (гастроли Римской оперы в Кремле, 2002), и “Травиата” (спектакль из Буссето в Большом театре, 2003) были почеркушками, не поражавшими ни бюджетом, ни фантазией. Последний опыт получился много более удачным: хотя “Аида” сделана для маленькой сцены в том же Буссето, это “настоящая” “Аида”, с интерьерами дворцов и храмов, площадью в Фивах и ночным пейзажем нильского брега. Помпезных шествий, ослепляющих количеством войск, конечно, нет — все это отыгрывает небольшая группа миманса, приветствующая невидимых героев. Но все же в опере семь картин — и семь разных декораций. Сделано по-честному, и сюжет про любовь египетского полководца и эфиопской пленницы изложен честно — без режиссерской отсебятины. Такая “Аида” наверняка потерялась бы в Кремле или Большом театре, а вот Оперетте пришлась как раз впору, и даже обаяние маленького итальянского театрика разлилось там, где обычно гремит фанера плебейских мюзиклов.

Дзеффирелли провел жизнь в окружении звезд и одну привез с собой: в балетных сценах горделиво вышагивала экс-прима мирового балета Карла Фраччи. А главной героиней была не звезда, но певица первого уровня, поющая Аиду на самых солидных сценах мира. Норма Фантини, вымазанная коричневым гримом, актерствовала самозабвенно и простодушно, а звучала чисто, свободно и аккуратно. Ее голосу, большому и легкому, не было ни соперников, ни союзников. Никола Росси Джордано, с лирическим тембром и сдавленными верхами, не тянул на Радамеса, Тициана Карраро, с верхами жидкими, — на Амнерис. Хорошо звучал только бас Энрико Йори (жрец Рамфис).

Оркестр Фонда Артуро Тосканини, сработавший внешне чисто и опрятно, не смог сыграть ни одного форте. Вся опера Верди, такая страстная и беспощадная, прошла словно на полусогнутых, в диапазоне между тихим и средним уровнем звука. У дирижера Массимилиано Стефанелли, чьи старания с переменным успехом приводили к согласию ансамблей, хватило темперамента лишь на музицирование в безопасном режиме. Ни одна люстра ни разу не затряслась. Неудивительно, что и примадонна, вне конкуренции с партнерами и оркестром, не выдала стопроцентных мощностей ни актерски, ни вокально — так бывает, когда тяжелоатлета просят поносить дамскую сумочку.

Что же на сей раз в сухом остатке? Франко Дзеффирелли. Может быть, так и задумано?