Ведомости / Среда 30 апреля 2003

Сам Курехин собирал на одной сцене все, что играет, движется и издает любые звуки, - от джаз-банда и рок-группы до художников-перформансистов и цирка зверей. И буквально по мановению его руки все это обретало и увлекательную форму, и содержание. (Например, когда в начале 90-х начались разговоры о Москве - Третьем Риме, Курехин стал пасти на сцене настоящих гусей. ) Питерский SKIF, в сущности, и остается такой вот поп-механикой. В течение одного уикенда на всех площадках Ленинградского дворца молодежи успевают показать себя десятки (а то и сотни) солистов и коллективов. И каждый зритель, с заката до рассвета свободно перемещаясь из большого зала в малый, а оттуда в бар или на дискотеку, может вообразить себя как бы Сергеем Курехиным.

До этого года считалось, что московский центр "Дом" устраивает как бы филиал питерского SKIF'a, но его концепция - это традиционные концерты, на которых выступают артисты, представляющие искусства, наиболее близкие маэстро Курехину, в первую очередь авангардный джаз и смежную с ним новую импровизационную музыку, в которой компьютерная электроника, простое электроусиление и чистая акустика мирно сосуществуют, не признавая никаких национальных и жанровых границ. По старинке все это считается "новым джазом" - и по этому ведомству идут цюрихское трио Виттвер - Плиакас - Вертмюллер, франко-швейцарский дуэт гитаристов "Бони-Звинден" и итальянское трио Zu.

В отношениях между питерским Фондом Сергея Курехина и столичным "Домом", похоже, начинает сказываться извечное соперничество двух российских столиц. Арт-директор центра "Дом" Николай Дмитриев свое мероприятие с этого года даже называет по-другому: ФСК (Фестиваль Сергея Курехина) и артистов выбирает уже не только из тех, кто едет в Питер: наоборот, в эти дни в России выступали обе главные группы японского нойз-авангарда, но одна - Zeni Geva - в петербургском ЛДМ, а другая - the Ruins - в московском "Доме".

Хотя идея SKIF'a - этакого глобально-андерграундного смешения всего и вся - вроде бы ближе принципу поп-механики, в Москве тоже удается спрограммировать фестиваль так, что иной раз кажется: на сцене "Дома" появляется виртуальный Курехин - как Элвис Пресли в фильме Джима Джармуша "Таинственный поезд". Японец Нишихиде Такехиро почти в полной темноте кладет на подиум электрогитару, ходит вокруг нее, с силой топая ногами, и при помощи компьютера обрабатывает отзвук звенящих струн. И вряд ли он знает, что притоптывания и подпрыгивания были главными дирижерскими жестами Курехина, который - наоборот - живых артистов использовал, как звуки в памяти компьютера. Легендарный афроамериканский саксофонист Чарльз Гейл - прямой наследник движения битников; лет пятнадцать назад его пластинки уже получали высшие оценки в профессиональной прессе, а 50-летний музыкант продолжал музицировать (и жить) прямо на улицах Манхэттена. Но в Москве Гейл сначала сел за рояль и сымпровизировал получасовой монолог (с изысканными цитатами на грани узнавания) , под которым подписался бы и Курехин-пианист. Гейл сейчас в моде, особенно в среде интеллектуальных панк-рокеров, его диски выпускает певец-киноактер Генри Роллинс, с ним записывается гитарист Терстон Мур - и, видимо, поэтому в "Доме" собралось много полусветской публики, явно пришедшей ради чего-то другого.

Простодушно-романтичные песенки уже известного в России чешского дуэта Tara Fuki (две поющие виолончелистки) напомнили о том, что Курехин-композитор сочинял много музыки для детей. На закрытии московского ФСК выступил камерный ансамбль Sentieri selvaggi из Милана, по исполнительскому уровню вряд ли входящий в первую пятерку, но зато показавший совершенно не известную в России новую академическую музыку Италии: и в ней тоже было много почти курехинской постмодернистской иронии. Сюита из оперы дирижера и композитора Марчелло Панни "О Рим, о Смерть" - ирония одновременно и по отношению к большому оперному стилю, и к его салонному бытованию (как прокомментировал дирижер Карло Боккадоро), все еще популярному в Италии. "Гламорама" Лоренцо Ферреро - пародия на шпионскую киномузыку, Apple tree известного у нас Людовико Эйнауди - минималиcтские вариации на избитые обороты из лирических песен "Битлз".

И если бы не Курехин, который в своих поп-механических суперколлажах пользовался всей музыкой мира, вряд ли мы смогли бы все это по достоинству оценить.