Русский Телеграф / Среда 08 октября 1997

Кто-то ждал от Пендерецкого новой выразительной партитуры. Если не нового слова, то чего-то интересного в том, что касается музыкальной структуры, средств и содержания. Не учитывая только того, что по натуре он -- садовник. Как в своем знаменитом саду под Краковом, так и в своей музыке Пендерецкий озабочен количеством и редкостью видов: в середине 60-х авангардистские сорта сменились скандальной полистилистикой, в 70-е -- не менее удивлявшим неоромантизмом, а в начале 90-х привычно монументальный стиль был разбавлен нежданными опытами в тихой, камерной эстетике. Творения Пендерецкого так и смотрятся деревьями: они размечают современно-музыкальные ландшафты, организуют их красиво и функционально, придают былому авангарду глобальное, общегуманитарное измерение. За мастерский перевод новой музыки из элитарной плоскости в демократический объем и счастливое ее избавление от участи "искусства для искусства" (сочинения композитора явно общественно полезны) Пендерецкому следовало бы выписать патент.

Мировая премьера "Славы Св. Даниилу, князю Московскому", прошедшая в субботу в Большом зале консерватории, на рассуждения о музыке не провоцирует, зато отчетливо функциональна. "Датской" музыке, не любимой композиторами прошлого, Пендерецкий придал статус центральной. Теперь он, наконец-таки, действительно шествует в авангарде направления -- пишет для ООН, к 200-летию Французской революции, по случаю юбилея Ягеллонского университета, к 2000-летию Иерусалима и готовится отметить партитурой 2000-летие Христианства.

Создав по заказу ТВ-6 недлинный, но, как полагается, эффектный музыкальный опус к 850-летию Москвы, изобретательный мастер грандиозных звучаний и монументальных мыльных пузырей ввел Москву в мировой общекультурный контекст. За что ему -- гран мерси. Сам по себе опус многих разочаровал: говорили о том, что телеканал подкинул пану халтуру, от которой тот не пожелал отказаться. Сочинение на 13 минут (текст "Литургии Святого Даниила") для огромного хора и небольшого инструментального состава (главную нагрузку вынес хор Академии хорового искусства Виктора Попова, и только в партиях духовых, ударных и контрабасов оказались заняты музыканты оркестра "Русская филармония ТВ-6", для которого, собственно, и заказывалась партитура) показалось схемой среднеарифметического гимнического произведения и имело, кажется, только начало и концовку. Сперва задумчиво и серебряно начал хор, напоминая о множестве вступлений к русским операм, симфониям и кантатам, потом звучания принялись эффектно громоздиться и вздыбливаться, увенчавшись трубным гласом со второго амфитеатра и громом трех оркестровых колоколен.

Состоялось. Разочарования, пожалуй, даже не к месту. Важнее другое: после праздников, отдающих провинциализмом и дикостью, сработанных в жанре "вот оно дорвалось и гульнуло", последовал по-европейски стройный аккорд. Гран мерси -- уже организаторам концерта. Цивилизованный способ отмечать юбилеи -- красиво конструировать событие: конструировать из ничего, качественно, с использованием современных технологий и высокого статуса академического искусства. Необходимы: а) сенсационность, б) чтобы демократическое имело имидж элитарного, в) чтобы герой был серьезен, владел все теми же технологиями (в данном случае языками авангарда и поставангарда), но говорил с их помощью на элементарные, расхожие темы. Пендерецкий, начавший карьеру с переименования композиции "8'37''" в "Плач по жертвам Хиросимы" -- фигура для этого более чем адекватная. "Авангардная музыка повествует об ужасах XX века", а "поставангард -- об угнетаемой в наше тяжелое время духовности" -- представления более чем расхожие, которым композитор виртуозно отвечает. Это нормально, что клише сознания имеют своих певцов и поются цивилизованно. Раз в год по случаю.

Концерт представлял собой то, что так мало любят музыканты, -- "торжественное слово перед концертом". Аншлаг, томление, блеклая квартетная игра в фойе перед концертом (в жанре сопровождения к банкету), краны телекамер в удивленном академическом зале, светские лица, много детей (подготовка к событию завораживает и ощущается как само событие, что так и есть), гимны государств Польского и Российского, потом краткие речи, праздничная "датская" музыка (о неожиданном музыкальном сюрпризе читайте ниже), снова речи и снова музыка, в паузах -- овации, на которые публика не скупилась, поскольку была заранее к ним готова. Все партитурно, профессионально и динамично -- жанр освоен. Лепота. Цивилизация.