Известия / Пятница 08 июня 2001

Алексей Ратманский на пресс-конференции признался, что сочинял балет с расчетом показать его в Москве. По-видимому, для него это было важно, поскольку поставленные для артистов Большого театра "Каприччио" и "Сны о Японии", отмеченные, между прочим, премией "Золотая маска", там не идут, а вечер его балетов в Мариинке не собирает залов и вроде бы распался сам собой, оставив после себя в репертуаре только компактный, но от этого не менее заряжающий "Средний дуэт".

Ратманский, как никто сегодня, умеет работать с артистами, вытягивать из них доселе не раскрытое и спрятанное внутри. Он умеет чувствовать и понимать музыку, а не подкраивать ее под себя и свои замыслы, как зачастую поступают многие. И прекрасно ощущает разницу между программными и чисто инструментальными произведениями. Тем не менее "Сон Турандот" -- явно не самая большая удача Ратманского. Видно, что он увлекся разгадкой "Симфонических метаморфоз на тему Вебера" Пауля Хиндемита. Отправной точкой, по его словам, ему служила картина Кандинского "Небесно-голубой". И, похоже, Ратманский чересчур заигрался в своих поисках: в этом абсолютно по-датски камерном балетике в сквозной танцевальности растворяются любые намеки на сюжет (вроде выбора женихов Турандот) и даже на более или менее конкретных персонажей (отвергнутый жених с подругой, строгая пара, избранник принцессы). И любимый жанр сна здесь хореографа не спас.

В этот вечер Ратманский выступил и как звезда Датского королевского балета. Вместе с Аной-Марией Лукачу он исполнил современный номер "Номады" в хореографии Раштона. Здесь Ратманский показал исполнительский класс, продемонстрировав абсолютно противоположный -- по сравнению со своей хореографией -- модернистский стиль и маятникообразную пластику.

В двух концертных отделениях датчане представили разнообразный репертуар своего театра: тщательно сохраняемое и восстанавливаемое наследие Августа Бурнонвиля, создателя датской школы балета, и необходимый сегодняшней компании современный блок в виде живого классика Джона Ноймайера и совсем молодого Стентона Уэлша. Конечно, так, как танцуют Бурнонвиля датчане, не танцуют нигде -- мельчайшая работа стоп, легкость, непринужденность, обыгрывание движений. Явились все обязательные внешние атрибуты датского стиля (которым порой при исполнении Бурнонвиля не придают значения) -- галстучек, укороченное трико с гольфиками, зауженные мужские тапочки, удлиняющие линию стоп.

Самыми стильными оказались танцовщики Мадс Блангструп в па-де-труа из балета-урока "Консерватория" и Томас Лунд в жанровом па-де-де из балета "Ярмарка в Брюгге". Вдвоем они выделялись в "Неаполе", фрагментом которого завершались гастроли. В этой коронной постановке, визитной карточке Датского королевского балета, на сцене Театра оперетты встретились все участники -- в том числе и Алексей Ратманский, так озорно соперничавший с веселыми противниками в тарантелле, что его трудно было отличить от кровных датчан.

ПОДПИСЬ: В "Сне Турандот" Алексей Ратманский вдохновлялся музыкой Хиндемита и живописью Кандинского