Известия / Четверг 01 марта 2001

-- С ним связана интересная история. Мы познакомились шесть лет назад, когда мне было восемнадцать. Я приехала первый раз на гала-концерт в Канаду с Фарухом Рузиматовым танцевать "Корсар" -- тогда директором театра был еще Олег Виноградов, который взял меня как стажера. И вдруг мне говорят: "Нет партнерши для Малахова в "Видении розы". Давай ты станцуешь". "Как? Что? Это же Малахов!" -- испугалась я... и станцевала. С ним было легко. На Западе существует такая система, что партнер репетирует с партнершей -- и наоборот, тогда получается тандем. У нас все-таки человек готовит свою партию с педагогом, потом партнеры встречаются и как-то прилаживаются. С Малаховым работа шла на одном дыхании. Он оказался удивительным, душевным партнером.

-- Предложения были, но как бы вскользь: "Не хотела бы ты?" В таких случаях я всегда отвечала, что, конечно, соглашусь на гостевые контракты -- ведь они приносят новые спектакли, а значит, опыт. Все знают, что я люблю свой театр, мне есть что танцевать, репертуар здесь огромный.

-- Мне хочется танцевать "Даму с камелиями" Ноймайера, "Евгения Онегина" Кранко, "Ромео и Джульетту" Макмиллана. Нравятся постановки Килиана, Форсайта. Обожаю Матса Эка, чья хореография сложна, но она меня завораживает, и мне кажется, что я смогла бы освоить ее, будь у меня такая возможность. Конечно, мечта любого танцовщика, чтобы на него сочинил балетмейстер. Сейчас ждем с нетерпением Ноймайера, который будет ставить на нашу труппу.

-- В Макмиллане, наверное, на Алессандру Ферри. В Пети -- на Доминик Кальфуни. В чистой классике -- на Наталью Макарову. Когда удается, с жадностью смотрю любые кассеты -- ведь каждый художник где-то плагиатор. Я, конечно, не смогла бы станцевать Баланчина, многого не посмотрев.

-- С Фарухом танцевать "Аполлона". Еще "Тему с вариациями", она масштабная, как целостный спектакль. В "Драгоценностях" я с удовольствием исполнила бы, кроме "Рубинов", классические "Бриллианты", а Ульяне, думаю, наоборот, хотелось бы попробовать "Рубины". Все считают, что самое любимое у меня -- баланчинское Pas de deux Чайковского, да нет, я люблю танцевать целостные, сюжетные вещи. Я, наверное, уловила музыкальность хореографии, ее внутреннее чувство ритма. С этим не рождаются, это точно. Приступая к Баланчину, я знала наверняка, что на Западе его хореографию по-другому чувствуют и по-другому танцуют, ты должен соединить те особенности с нашей классической школой. "Рубины" для меня были самым сложным балетом, мне казалось, что в них я больше не выйду никогда. Люди, попадающие за кулисы, видят, что творится с танцовщиками после танцев Баланчина, у них шок -- настолько изматывающая хореография. Но, танцуя Баланчина или современную хореографию, ты начинаешь лучше делать классику.

-- Очень, очень жалко.

-- Очень! Я благодарна Махарбеку Вазиеву, что его идея перенести спектакль на конкретную балерину осуществилась. Свобода танца, о которой говорят применительно к Баланчину, обретается мной и здесь. Мне нравится выстраивать три разных акта и осмысливать образ Манон. Наверное, такими серьезными работами были у меня еще "Ромео и Джульетта" и "Жизель". Моя мечта -- станцевать "Лебединое озеро". Мне давно этого хочется, но я постепенно к нему иду. Так было со всеми моими спектаклями. Поэтому "Дон Кихот", который дался сразу, я не люблю. Я верю в судьбу: пока нет "Лебединого" -- так и должно быть. Наступит момент, когда я созрею. Самое главное -- характер. Умение каждый день преодолевать боль, "не хочу" и получать при этом удовольствие от того, что делаешь, -- как в каждой, наверное, профессии. Я счастлива, когда у меня что-то получается. Но своего ребенка я не отдала в балет.

-- Для меня важны только новые постановки. Приятно, когда зритель говорит спасибо. Вдвойне приятно, когда говорят спасибо, отмечая премией.

ПОДПИСЬ: Рубиновое счастье Дианы Вишневой

(Диана Вишнева в "Рубинах" Джорджа Баланчина)