Известия / Среда 11 апреля 2001

Директор "Золотой Маски" Эдуард Бояков, выступавший перед церемонией открытия, призвал собравшихся "с уважением отнестись к решению жюри". Смысл его слов стал ясен после вручения премий в конкурсе театров драмы. То, что жюри назвало лучшим актером сезона Константина Райкина за роль в "Контрабасе", выглядело почти бесспорным - хотя мужской конкурс был так силен, что "Маску" мог получить любой из номинантов. В списке стояли имена Сергея Маковецкого, Сергея Дрейдена, Андрея Смолякова, Сергея Тарамаева, Александра Филиппенко, других замечательных актеров, за каждым из которых - блестяще сыгранная роль. Райкин оказался первым среди равных, но с тем, что его Контрабасист стоит премии, не сможет спорить никто.

"Маску" за лучшую женскую роль получила Татьяна Кутихина, актриса Воронежского Камерного театра, сыгравшая Москалеву в "Дядюшкином сне", -- это оказалось большой неожиданностью, показалось спорным, но неприятия не вызвало. Татьяна Кутихина показала Москве острую, сделанную на грани гротеска, смешную и трогательную работу -- судя по всему, она отличная актриса, и "Маску" ей дали совершенно справедливо.

Но в конкурсе были и тонкая, нежная, чистая, выписанная акварельными красками работа Полины Агуреевой (Полина в "Абсолютно счастливой деревне", Мастерская Петра Фоменко). Была и Татьяна Шестакова (Молли в "Молли Суини" Льва Додина), где профессиональное мастерство так изощренно и филигранно, что театр со всеми его условностями отрицает сам себя -- перед нами квинтэссенция жизни, прекрасная и невыносимо трагичная... Каждая из трех актрис -- лидеров номинации была совершенно неповторима, сравнивать их не приходилось, и к этому решению жюри тоже можно отнестись с уважением.

Но премия в конкурсе "Лучшая работа режиссера" оказалась абсолютно скандальной: уважаемое жюри отдало их петербургскому режиссеру Григорию Дитятковскому, показавшему крепко сделанный, но вполне коммерческий спектакль. То, что его "Потерянные в звездах" ("Известия" писали о них в понедельник) были слегка загримированы под Марка Шагала, дела не меняло -- притчи из пошловатой комедии Ханоха Левина не получилось.

Пикантность ситуации придает то, что в конкурсе "Лучшая работа режиссера" значилась по-настоящему совершенная "Одна абсолютно счастливая деревня" Петра Фоменко. Там был и "Черный монах" Камы Гинкаса, спектакль необыкновенной глубины и силы: он мог конкурировать только с "Деревней..." и додинской "Молли Суини", остальные спектакли, при всем уважении к мастерству их создателей, оставались заведомыми аутсайдерами. Работа Дитятковского в этом ряду выглядела одной из самых случайных, и к решению жюри с уважением отнестись нельзя. Оно оскорбительно и для принимавших участие в конкурсе режиссеров, и для тех, кто с уважением относится к "Золотой маске". То, что эта же постановка оказалась лучшей и в номинации "Спектакль большой формы", выглядит не скандалом, а абсурдом.

Сперва Дитятковский побил Фоменко и Гинкаса, а здесь он во второй раз положил на обе лопатки Додина, заодно разделавшись с "Городом миллионеров" Марка Захарова и Романа Самгина. Запредельная нелепость ситуации в том, что Захаров вырастил свой плод на том же поле, он создал зрелищный, кассовый, рассчитанный на блестящее актерское созвездие спектакль, но его работа была куда крепче и чище сделана и к тому же гораздо честнее.

"Одна абсолютно счастливая деревня" получила "Маску" как лучший спектакль малой формы, и из этого можно сделать вывод, что дело в личной неприязни кого-то из членов жюри к Гинкасу и Захарову. Их действительно многие не любят, но едва ли стоило выносить свои личные соображения на публику: в результате репутация фестиваля оказалась под сомнением.

А в остальном все было вполне предсказуемо. "Маску" за лучшую работу художника получил Сергей Бархин ("Черный монах" в Театре юного зрителя), спецпризы жюри -- Инна Чурикова с Арменом Джигарханяном и Давид Боровский; критиков -- петербургский спектакль "Школа для дураков".

Все завершилось на мажорной ноте, но разговоров в театральном сообществе хватит на полгода вперед: теперь "Золотой Маске" придется заново доказывать свою объективность.