Известия / Вторник 14 августа 2001

Бетховен, Мейербер, Шпор. Песни. Анне Софи фон Оттер, Мелвин Тан. Archiv Production 469 074-2

В серии Archiv Production, знаменитой своими изданиями ранней музыки в аутентичном исполнении, вышел диск с редким историческим материалом. Усилия ревнителей истории уже давно не удовлетворяются только музыкой барокко или рококо: XIX век -- столь же далекая от нас территория. В области немецкой песни на этой территории имя Шуберта, близкого и современного, закрывает для нас многие другие. Этот диск можно было бы назвать "Вокруг Шуберта"; авторы, на нем представленные, в отличие от Шуберта, прославились, в первую очередь, не сочинением песен -- но и они оставили немало интересного в этой области, и заманчиво походить вместе с ними по шубертовским тропкам. Это и делает выдающаяся певица Анне Софи фон Оттер, владеющая широчайшим репертуаром -- от барокко до экспрессионистских песен кабаре и популярных мелодий нашего времени.

Главная удача диска -- песни Джакомо Мейербера. Гениальный оперный делец Парижа, друг банкиров предстает здесь как вдохновенный сочинитель миниатюр, предназначенных салонной публике. Здесь все прозрачно, легко, ничто не просится за рамки скромного жанра, однако и тут присутствует размашистый мейерберовский космополитизм: он соединяет немецкую традицию с французской, пишет песни на обоих языках и оказывается един во многих лицах. Одно из них -- лицо Шуберта: "Песня пастуха" с солирующим кларнетом (Эрик Хеприх) на текст шубертовского поэта Рельштаба -- привет шубертовскому "Пастуху на скале". Есть специальный подарок -- песня с аккомпанементом вокального дуэта (Христина Хегман и Кристина Хаммарстрем), без рояля. Бетховен, умерший всего на год раньше Шуберта, гораздо классичнее, и тексты берет из XVIII века, но и другие культуры ему не менее ведомы, чем Мейерберу: откровение диска -- две итальянские канцоны, исполненные глубокого чувства. Шпор, с нашей точки зрения, композитор второго ряда, -- чистый немец. Внимание к поворотам текста, присущее Шуберту, присуще и ему, но жанр чуть монументализирован; вместе с голосом играет солирующая скрипка. Среди песен Шпора есть "Лесной царь". Тут понимаешь, каким гением был Шуберт, придумавший скачку. У Шпора скачки нет, а царь поет таким же вкрадчивым голосом (тут Анне Софи фон Оттер не приходится даже изыскивать особых актерских средств), есть и трагический удар в конце, где "в руках его мертвый младенец лежал", однако Шпор не рубит по живому, а отпускает младенца с мягким примиряющим аккордом. Певице удается виртуозно пройти через все стили; она демонстрирует легкий чистый тон на открытых звуках, но в целом словно не заботится о виртуозном вокале, а будто напевает, самозабвенно впадая то в мечтательность, то в лукавство, то в печаль.

Если не принять во внимание некоторые неловкие пассажи, пианиста Мелвина Тана стоит признать превосходным аккомпаниатором.

Рахманинов. "Колокола". Танеев. "Иоанн Дамаскин". Российский национальный оркестр. Московский камерный хор Владимира Минина. Солисты Марина Мещерякова, Сергей Ларин, Владимир Чернов. Дирижер Михаил Плетнев. Deutsche Grammophon 471 029-2

Тяжелая ноша мировой звезды, появления на публике, эксклюзивный контракт с Deutsche Grammophon -- все это для Михаила Плетнева лишь дань современным будням; душой он живет в дореволюционной России и кооперируется с московской, западнической линией русской музыки. После своего эпохального Чайковского Плетнев приступил к рубежу веков, и здесь самыми близкими ему людьми оказались Скрябин, Рахманинов и особенно Танеев. К тому времени, правда, блеск созданного им Российского национального оркестра стал несколько блекнуть, а данную запись Плетнев делал в 2000 году, уже не являясь его главным дирижером.

Запись хороша, она напоминает о предыдущих достижениях, но не превосходит их; лучшие моменты -- чисто оркестровые, сделанные с кристальной плетневской ясностью. Хор Минина жестковат, высоким женским голосам не хватает сфокусированности. Дорогие и отборные русские солисты, украшающие мировые оперные подмостки, поют качественно, но все же как солидные молодые люди нашей эпохи. А Плетнев говорит с несовременной теплотой, как бывает тепла речь человека, лишенного надежд и не склонного искать мгновенного взаимопонимания с любым собеседником. Оформители диска настроены обратным образом: им важно быть понятыми всеми и каждым. Поэтому в буклете напечатан английский оригинал поэмы Эдгара По "Колокола", русский перевод Бальмонта в транслитерации, Бальмонт в переводе на французский, немецкий и даже обратный перевод бальмонтовской адаптации на английский.

Луис Бакалов. Месса танго. Пласидо Доминго, Ана Мария Мартинес. Хор и оркестр Академии Санта Чечилия. Дирижер Мюн-Ван Чун. Deutsche Grammophon 463 471-2.

Танго -- не столько танец, сколько тип мироощущения. Танго -- это оторванность от корней, бездомность, сплин больших городов, публичное одиночество, конституциональный минор. С этим чувством аргентинский композитор еврейского происхождения, живущий в Риме, написал свою "Misa tango". В католической традиции не танцуют, но его месса не католическая, хотя в ней есть все основные положенные по канону части. Текст поют по-испански, а обращена месса к любой душе, в чьей памяти живут танцы дервишей, ветхозаветный танец царя Давида и которая понимает, как человек любой веры может славить Бога танцем. Танцевальная "Глория", "Кредо" в темпе милонги -- очень по-латиноамерикански, и это не единственный пример: есть еще "Креольская месса" Ариэля Рамиреса (откуда мелодия "В мире животных"), есть новейшие карнавально-бразильские "Страсти по Луке" Освальдо Голихова. Луис Бакалов известен больше в области прикладной музыки ("Оскар" 1994 года за музыку к фильму Майкла Редфорда "Почтальон" -- фильму как раз про эмигрантов), и ему делает честь то, что он не стремится влезть в шкуру современного академического автора, хотя и пишет для симфонического оркестра с хором. Здесь не найти какой-либо сложной формы или глубокого развития: красиво и печально перебирает гармонии хор, вкусные педали кладет оркестр, затем вступает мрачное и энергичное танго. Саунд украшен солирующим бандонеоном, на котором заправски играет Эстор Улисес Пассарелла, а надо всем плывет благородный и чувствительный голос Пласидо Доминго, для которого (как и для его партнерши Аны Марии Мартинес) партия не представляет ни малейших сложностей. Диск укомплектован тремя оркестровыми танго -- Бакалова и Астора Пиаццолы (в том числе -- известнейшее Libertango) в оркестровке того же Бакалова, где самому оркестровщику отведена сольная фортепианная партия. Долгие вступления, задумчивые переборы фортепиано, ритмичный ритм танго, но каждый раздел -- лишь переход к следующему. Дело венчают сильно сопливые эстрадные кульминации, общепонятные людям любой крови.