Известия / Пятница 30 июня 2000

Большой театр стремится вернуть себе международную славу и уже делает определенные успехи -- очередные гастроли балетной труппы в Америке снова получают благосклонный прием. Если так пойдет и дальше, у Большого появятся постоянные партнеры за рубежом, контракты на записи и видеосъемки, возникнет какой-нибудь эксклюзив -- и прощай радость российского телезрителя. Театр уже не сможет позволить себе такую щедрость, как показывать свою премьеру в прямом эфире на всю страну. Но пока до этого еще далеко, и чувства любителей оперы -- живущих в провинции или в самой Москве, но пожилых и бедных -- могут быть в полной мере удовлетворены. Они вправе видеть Большой театр на своем домашнем экране. И они вправе гордиться тем, что Большой остается как был -- ничто в нем не меняется, и никакие новые поветрия не грозят уютному и привычному облику традиционной русской оперы.

В руках не шелестит программка, но в титрах укажут певцов и авторов, а Святослав Бэлза расскажет сюжет и задаст ориентиры -- каким Мельником был Шаляпин, каким Князем -- Козловский. Владимир Васильев с улыбкой вспомнит времена, когда сам танцевал в "Русалке" цыганский танец. Художники-постановщики вспомнят великих декораторов прошлого, присягнут традиции, а вместе с тем аккуратно дадут понять, что имеют свое "прочтение". Режиссер порассуждает о Пушкине. Зрелище подтвердит все сказанное.

Сила инерции такова, что все новое, по определению сопутствующее премьере, требуется только для того, чтобы подтвердить старое. Современный зритель, требующий современных форм, сталкивается лишь с властью этого жесткого закона -- с нею же сталкиваются и авторы спектаклей. В таком случае работу постановщиков "Русалки" недооценить нельзя -- они совершили пусть робкую, но все же заметную попытку сыграть с этой системой в свою игру.

"Русалку" поставил молодой режиссер, по образованию хореограф, Михаил Кисляров. До этого он ставил движение в спектакле Питера Устинова "Любовь к трем апельсинам", а самостоятельные постановки осуществил в Камерном театре Покровского -- из них по крайней мере одна, моцартовская опера "Так поступают все женщины", сделанная в формально-игривом геометрическом стиле, была удачей. В Большой театр Кисляров пришел вместе с художниками из Камерного -- братьями Виктором и Рафаилом Вольскими. Лучшее в "Русалке" -- те места, где абстрактное мышление режиссера и художников прорастает через махровый реализм пригласившей их сцены. Тогда мы видим, что обязательные бытовые детали превращаются в конструктивные элементы (качели), жизнеподобие оборачивается стилизацией (грациозно позирующие пейзане), топот массовки сменяется легконогим балетом, задник с видом на Днепр начинает играть геометрическими формами (всевозможные круги -- от мельничного колеса до черного лунного диска). Изящество замысла авторам не удалось выдержать до конца -- его испортил ряд слишком простых драматургических решений, из которых самое грубое -- заливать лирические эпизоды химическим синим цветом. Кисляров-балетмейстер не оказался так же хорош, как Кисляров-режиссер: что крестьянки, что рыбки танцевали скучно. А особенно жаль, что линия, ведущая к романтическому балету (танцы в "Русалке" некогда ставил Петипа), осталась невостребованной, а ведь опера Даргомыжского по Пушкину -- не что иное, как русская "Жизель".

Музыкальная часть спектакля не плоха и не хороша: Марк Эрмлер дирижирует добротно, главные герои (Наташа -- Елена Зеленская, Князь -- Анатолий Зайченко, Мельник -- Игорь Матюхин) уверенно докладывают партии. Все поется-играется крепко, на совесть и с запланированным процентом огрехов, который, правда, превосходят фальшивящая Татьяна Ерастова (Княгиня) и криминальная Ольга (Галина Черноба). К чести звукорежиссеров канала "Культура", суфлер на этот раз не входил в число главных солистов спектакля.

ПОДПИСЬ: Украшением спектакля стала Русалочка в исполнении малолетней Анны Штукатуровой