Известия / Суббота 04 декабря 1999

Премия Casta Diva, младшая сестра московской "Золотой маски" и питерского "Золотого софита", существует всего четвертый год. Премию, материального выражения не имеющую, присуждает группа оперных критиков во главе с екатеринбуржцем Михаилом Мугинштейном -- без особых процедурных сложностей они соглашаются в том, кто является лучшим певцом года, что был за лучший спектакль, кто достоин быть отмечен "за благородное служение опере". Со вкусом судей спорить не приходится: за три года они отметили "Богему" в театре Станиславского и Немировича-Данченко, "Парсифаль" в Мариинском театре, "Коронацию Поппеи" в Мюнхене и "Катю Кабанову" в Зальцбурге -- спектакли (могу судить обо всех, кроме третьего) действительно выдающиеся и по музыкальным, и по постановочным критериям. Однако до сих пор публике предлагалось лишь получать сведения о решении жюри -- теперь же ей наконец перепало послушать и концерт певцов-лауреатов, прошедший в Музыкальном театре Станиславского. Тем самым премия Casta Diva сделала первый шаг к тому, чтобы превратиться в культурный факт.

Самым торжественным моментом концерта было вручение премии "За благородное служение опере" Ирине Архиповой. Знаменитая певица приняла премию милостиво, позволила себе пошутить и даже спела, в напоминание о своем искусстве прежних лет, фрагменты из "Миньон" и "Каменного гостя".

Поскольку ранее концертов Casta Diva не проводила, решено было угостить публику сразу тремя лауреатами всех прошедших лет. Анна Нетребко, солистка Мариинского театра, лауреат 1998 года, приехать не смогла, зато певица 1996 года Ольга Гурякова и певец 1997 года Николай Путилин целый вечер расточали публике свое искусство, исполняя хрестоматийные оперные номера.

Выступление оперного певца в концерте -- материя тонкая. На нее влияет масса обстоятельств: поет ли певец ту партию, из которой он исполняет фрагмент, на сцене и, соответственно, имеет ли она режиссерское решение, умеет ли он самостоятельно выбирать номера, подходящие его голосу, держит ли он приоритет или согласен подчиниться дирижеру, хорош ли оркестр.

Нужно горько признать, что оркестр театра Станиславского оставил желать много лучшего. Будучи высажен на сцену, он обнаружил те беды, которые частично не замечаются в яме, и хотя дирижер Вольф Горелик стремился всячески помогать солистам, неповоротливость и нечистая игра оркестра осложнили певцам их и без того сложные задачи.

Ольга Гурякова, сменившая три платья в течение вечера, пыталась быть так же разнообразна и в репертуаре. Однако в ариях из "Тоски" и "Силы судьбы" ей мешали излишнее вибрато и неуверенная филировка, а в сцене из "Мазепы" (в этой опере Чайковского певица с успехом пела на сценах Петербурга, Нью-Йорка и Милана) многие места оказались скомканы; лучше удалась ария Баттерфляй. Когда же певица бралась за колоратурные номера Верди и особенно Гуно, ей не хватало подвижности и остроты. Из своей коронной "Богемы" Гурякова ничего не пела, но, видимо, та первая крупная роль в спектакле Александра Тителя, за которую она и получила премию, по сей день осталась вершиной, ею самою пока непревзойденной.

Николай Путилин, солист Мариинки и Метрополитен-опера, звучал гораздо более уверенно. Его импозантный драматический баритон легко справлялся со всем диапазоном, и было обидно, что две высокие ноты в "Паяцах" и "Риголетто" были чуть занижены, потому что именно в этих номерах Путилин блистал отменнее всего. Фрагментам из "Князя Игоря" и "Мазепы" певец, увы, не придал музыкальной подвижности, а в лирической партии из "Силы судьбы" был чуть тяжеловесен. Впрочем, за пределами программы остались весомые части обширного путилинского репертуара -- и прежде всего вагнеровские партии.

Хотя уставшие певцы и не наградили публику бисами, концерт имел успех. План организаторов превратить его в ежегодную традицию заслуживает всяческого одобрения.