Известия / Суббота 28 августа 1999

-- Юрий Алексеевич, в этом году вы участвовали в съезде Союза театральных деятелей, на котором обсуждался вопрос о необходимости принятия закона о театре.

-- Закон о театре -- вещь необходимая. Должны быть закреплены права и обязанности театра перед государством, и наоборот. Иначе, что получается? Бюджет театру дает учредитель -- в нашем случае государство. У нас бюджет даже на бумаге в сотню раз меньше, чем бюджет "Метрополитен" или "Ла Скала". До печально известного августа наш бюджет был 10 миллионов долларов, сейчас соответственно в четыре раза меньше. Реально театру выделяется в лучшем случае половина на мизерные зарплаты. Но с другой стороны, государственные органы, связанные с театром, -- пожарная охрана, служба безопасности, коммунальные службы -- давят на театр, заставляя нас делать то, на что само же государство денег не выделило. Нонсенс в чистом виде. А сколько мы при этом умудряемся выпускать премьер?

-- У театра сегодня ярко выраженная прозападная политика. Это вынужденная необходимость или убеждение?

-- Я думаю, и то и другое. Любой театр мирового масштаба не может жить вне мирового процесса. У нас есть Гергиев, который безумно любим на Западе, у которого огромные связи, потому что он работает в ведущих театрах мира. Иногда он прямо ставит условие -- я у вас продирижирую, если потом мы сделаем что-то вместе. Это позволяет театру делать новые постановки во многом за счет Запада и дает возможность ведущим солистам зарабатывать себе на жизнь, не порывая с этим театром. Уникальная возможность выжить.

-- Не планирует ли Мариинка ввести контрактную систему, подобную той, что уже работает в Большом театре?

-- Думаю, что наш театр придет к этому. У нас задержка произошла по той причине, что между контрактным правом и КЗоТом много разногласий. Вот пока эти ножницы не ликвидируют, мы боимся переходить на такую систему, заранее предвидя, что придется тратить огромное количество времени на судебные дела. В нынешней ситуации все театры страны не могут решать главный для себя вопрос -- нормального обновления творческого состава. Грубо говоря, человеку 60 лет, он уже не может не только танцевать, он и ходить по сцене уже не может. Но если он сам не пожелает уйти на пенсию, никаких официальных рычагов избавиться от него нет. В таком огромном организме, как Мариинский театр (у нас две тысячи человек работает), все настолько иногда запутано. В труппе есть люди, которые за сезон выходят на сцену один-два раза, есть такие, которые вообще на сцену не выходят.

-- Выход один -- менять законы?

-- Безусловно. В этом в первую очередь должны быть заинтересованы Министерство культуры и Союз театральных деятелей. Хотя СТД, конечно, будет на стороне актерской братии. Но ни у кого руки не доходят: все подались в политику.

-- Существуют ли еще в театре профсоюзы?

-- В принципе существуют, но практически потеряли и влияние, и смысл. Их задача -- следить за зарплатой и соблюдением режима, так? Сегодня платим столько, сколько дает государство. А по режиму? Это щекотливый момент. У нас до такого, как в Америке, не доходит и не дойдет.

-- В Мариинском театре два вида цен на билеты -- для своих и для иностранцев. Я своими глазами видела, как ничего не подозревающих туристов, которым кто-то продал обычный билет, просто развернули на входе. Вы считаете это этичным?

-- Понятно, что такой системы нигде нет. Но нет и такого разброса цен и курса валют. У нас на вечерний спектакль самый дорогой билет стоит 3,5 доллара, а в Метрополитен сколько? 100. Это не от хорошей жизни. Я знаю, что есть вещи, которые Мариинский театр делает безобразно, но есть моменты, которые проходят совершенно нормально и воспринимаются иностранцами с пониманием.

-- Чего в следующем сезоне предстоит добиваться театру, каковы планы?

-- Планов громадье. Обо всех говорить, конечно, не буду. Ближайшие -- это балет "Драгоценности" Баланчина (конец октября), опера "Дон Жуан" (конец ноября), планируется "Война и мир" в постановке Кончаловского, новый "Щелкунчик". Дальше посмотрим. Есть в планах балет "Манон" и первая часть "Кольца нибелунгов".

-- У вас никогда не было мысли написать нечто вроде знаменитого дневника директора Императорских театров Теляковского?

-- Нет. Боже упаси. В театре есть вещи, которые для зрителя не должны быть доступны, как бы они ни были интересны. Иначе во многих случаях миф театра, его аура разрушаются. Она у меня у самого во многом разрушилась от того, что я стал работать в театре.