Известия / Вторник 25 мая 1999

Саратовский фестиваль принято числить в ряду подобных, проходящих в крупных провинциальных центрах, таких как Казань, Нижний Новгород, Чебоксары или Уфа. Раз в год местные оперные театры устраивают своеобразную кульминацию сезона, выводя строем свои лучшие спектакли, а также приглашая в них на главные партии певцов-гастролеров -- обычно из других городов России. На тринадцатом по счету Собиновском фестивале в Саратове предпринята попытка расширить границы этой схемы -- устроить не только оперный и балетный, но и музыкальный фестиваль вообще, тем самым уподобив его гергиевскому фестивалю в Петербурге или западным образцам.

Такой подход принес саратовскому слушателю впечатляющее расширение репертуарной диеты: прошел еще только первый блок фестивальной программы, а на сцене Саратовского театра оперы и балета уже побывали три исполина европейского музыкального романтизма: прозвучали Реквием Берлиоза, Третья симфония Малера и опера Вагнера "Тангейзер". Подавляющее большинство публики услышало эти произведения первый раз в жизни: за многие десятилетия Реквием исполнялся в нашей стране раз или два, а "Тангейзер" в последний раз ставился в 1919 году -- и как раз в Саратове.

Ну и как? -- спросит нетерпеливый читатель.

Прежде чем ответить на этот бестактный вопрос, ваш рецензент должен признаться в некоторой собственной растерянности. У меня нет сомнений в просветительской важности прошедших вечеров, но я не знаю, до какой степени можно делать на это скидку при оценке качества и можно ли делать ее вообще.

Постановка "Тангейзера" была признана неудачной всем конклавом приехавшей в Саратов прессы; больше всего стрел попало в главного режиссера театра Ольгу Иванову, сотворившую зрелище столь аляповатым, плоским и бесстильным образом. Но гораздо больше страданий доставили оркестр и хор, с которыми ничего не мог поделать главный дирижер театра Юрий Кочнев, а также саратовские певцы, из которых одна лишь Ольга Кочнева спела несколько красивых нот. Существенно не помог делу и приглашенный из Германии чернокожий тенор Мойзес Паркер.

В Третьей симфонии Малера брака было тоже больше чем достаточно; о том, чтобы наслаждаться глубиной звучания, чистотой строя и красотой сольных линий, не было и речи; отчасти положение спасли эмоциональность маэстро и хорошие вокальные эпизоды с певицей Еленой Манистиной. Более всего, на мой взгляд, удался Реквием Берлиоза: при том что и оркестру театра, и сводному городскому хору недоставало тембрового богатства, Юрию Кочневу удалось выстроить верный и прозрачный баланс, в котором заиграли не только массы и глыбы, но и экстравагантные тонкости партитуры.

Любой музыкант знает, что подлинное одушевление способно поднять к высотам и не самые высококлассные оркестры. Приятный результат с Берлиозом и неудачи с прочими частями первого фестивального блока говорят, видимо, о том, что за успех приходится платить провалом (такие перепады качества, хотя, конечно, в ином абсолютном измерении, знакомы нам по фестивалям Гергиева). Но обиднее всего было слышать, как нечисто играл оркестр привычную "Жизель" -- хотя в смысле темпов и взаимопонимания с танцовщиками балетный дирижер Игорь Семенов проявил себя с лучшей стороны.

Очевидно, класс оркестра -- тот неумолимый факт (и его никак не хочется оправдывать только столичной избалованностью восприятия), на фоне которого руководство фестиваля сможет или не сможет достичь удач в составлении репертуара и в приглашении гастролеров. Одна из таких чудесных удач сопутствовала ему на наших глазах: главные партии в "Жизели" танцевали солисты из Петербурга Елена Глурджидзе и Рубен Бобовников. Ваш рецензент не балетный критик, поэтому бросился опрашивать балетных знакомых: кто такая Елена Глурджидзе? Да, была такая девочка два года назад на московском конкурсе, станцевала вариацию, произвела хорошее впечатление, заняла третье место. Сейчас значится в труппе Аскольда Макарова? -- но это не тот уровень. А репетирует у Кунаковой в Мариинке? -- значит, понимает, к чему стремится. На саратовской сцене миниатюрная Елена Глурджидзе произвела впечатление редкостно прелестной, скрыто волевой, умной и точной балерины -- ее Жизель была равно хороша в изящной мимике и выточенных деталях танца, в сервировке сольных па и в дуэте с романтическим героем из Мариинки Рубеном Бобовниковым.

Марафон солистов-гастролеров на саратовской сцене продолжается: в фестивальных спектаклях поют, в числе прочих, москвичи Юрий Нечаев, Владимир Щербаков, Юрий Мазурок, питерцы Ольга Трифонова, Ирина Лоскутова, Владимир Самсонов и... Юрий Шевчук. Участие известного рок-певца, который выступит на сцене оперного театра не только со своей группой, но и с частью местного оркестра, объясняется концептуальным замыслом второго блока фестиваля -- "От Ш до Ш", придуманного с подачи музыковеда Соломона Волкова, объявившего Шевчука продолжателем традиций Шостаковича, как тот был продолжателем -- Мусоргского.

Правда, приехать из Нью-Йорка и объяснить свою теорию Соломон Волков не смог; зато подтвердили свое прибытие все 12 участников Конкурса конкурсов -- согласно плану третьего блока в Саратове сойдутся в битве музыканты, уже победившие на разных международных соревнованиях. Судить их будет сплошь саратовское жюри. До самого конца весны Саратов будет доказывать, что музыкальный май нужно проводить на Волге.

Подпись:

Черный Тангейзер (Мойзес Паркер) спасся сам, но не спас спектакль