Известия / Среда 24 февраля 1999

В субботу в Самаре состоялась мировая премьера оперы петербургского композитора Сергея Слонимского "Видения Иоанна Грозного". После самарской трагедии естественно было ожидать, что премьера будет перенесена на более поздний срок. Но участие в постановке Мстислава Ростроповича, чей гастрольный график расписан на годы вперед, сделало отсрочку премьеры невозможной. Аншлага на премьере не было -- мероприятия подобного рода скорее нужны властям области, чем любителям искусства. То ли по стечению обстоятельств, то ли по иной причине объявление о создании нового предвыборного блока во главе с самарским губернатором Константином Титовым совпало по времени с приездом в Самару Ростроповича. Ожидавшемуся сбору столичного бомонда помешала назначенная на тот же день премьера "Сибирского цирюльника" Никиты Михалкова.

Спектакль самарской Оперы заранее был окрещен "проектом века" -- продюсер постановки Давид Смелянский не из тех, кто разменивается по мелочам. Вслед за Ростроповичем к мировой премьере были привлечены два классика грузинского театра -- режиссер Роберт Стуруа и сценограф Георгий Алекси-Месхишвили. Общая стоимость проекта до сих пор держится в строжайшем секрете. Но затраты на костюмы, которые, как и декорации, выполнены при содействии специалистов МХАТа, могут вызвать зависть любого театра страны -- 20 000 долларов. Бесшумная машинерия, которая сделала бы честь лучшим европейским сценам, а также колоссальные гонорары постановочной команды (по неофициальным сведениям, больше миллиона долларов) свидетельствуют о том, что местные власти ничего не пожалели для этого проекта.

В Самаре шли все масштабные оперы питерского композитора -- "Виринея", "Мария Стюарт", "Гамлет". Плодотворное сотрудничество легко объяснить: Слонимский -- один из немногих композиторов нашего времени, способных сочинить полноценную оперу, а его пристрастие к заманчивым сюжетам дает простор для постановочного пиршества. (Стоит вспомнить и принесший ему известность балет "Икар", поставленный в 1971 году на сцене Кремлевского дворца съездов и ставший балетмейстерским дебютом Владимира Васильева). Общий кризис поколения "шестидесятников" не миновал и одного из самых популярных питерских композиторов. Новая опера заставляет усомниться в плодотворности его музыкальных изысканий: отсутствие самобытной музыки и заимствования из русской классики -- от Мусоргского до Шостаковича -- вряд ли прибавят "Грозному" популярности у зрителя. Хоть и сдобренная православными песнопениями, опера все равно навевает воспоминания о советских временах, когда наиболее удачливые члены Союза композиторов писали оперы на заказ. Нудные хоры, перебор с фольклорными мотивами, невыразительный речитатив и многочисленные монологи Грозного, бесконечные лирические дуэты случайно прибившейся к историческому сюжету парочки новгородцев. Ощущение усталости композитора и вялости его музыки не покидает даже в моменты оргий опричников. А финальная песня о "страдающей России, ожидающей солнечного восхода" украсила бы прежде любой партийный концерт.

Исполнение такой партитуры вряд ли делает честь музыканту такого уровня, как Ростропович. Впрочем коллекцию мировых премьер, которые задумал собрать Ростропович, можно пополнять и таким образом. Тем более что оркестр бился над партитурой чуть ли не целый год и Ростроповичу остались лишь детали.

"Псковитянка" Римского-Корсакова с Шаляпиным в главной роли, культовый фильм Эйзенштейна с гениальной музыкой Прокофьева, неудачный балет Григоровича с трагическим Александром Годуновым. Больше никто не отважился выводить на сцену самого ужасного из русских царей. Либреттист Яков Гордин, несколько лет назад расправившийся с шекспировским "Гамлетом", на этот раз написал для Слонимского четырнадцать картин-видений с прологом и эпилогом. В круг интересов создателей оперы не входят расширение границ Руси и военные победы Грозного. Для авторов оперы важнее казни, убийства, разгром новгородской вольницы. В этом мартирологе не всегда присутствует логика (сына царь убивает уже в первой картине, что не мешает наследнику появляться на сцене еще много раз), а все непонятное списывается на счет предсмертных видений. Экстравагантно выглядит мужеложство Грозного, его содомическая привязанность к молодому Басманову, выписанная на удивление тщательно. Либреттист недрогнувшей рукой ведет главного героя к финалу, где приговор звучит с неумолимостью импичмента -- царь "служил не Богу, но Сатане".

Лаконичные декорации Алекси-Месхишвили, на которые пошло несколько тонн металла, четко структурируют пространство -- многоярусные платформы для хора, сцена -- для героев. Честно нарисованные "шлягерные иконы" (Владимирская Богоматерь и фрагмент рублевской "Троицы"), исторические костюмы напоминают экспонаты Оружейной палаты. Но появляющиеся картинки с компьютерным изображением человеческого мозга отражают растерянность постановочной команды -- попытка отказаться от исторической драмы и превратить постановку в трагифарс не удалась.

Режиссерскую работу Стуруа утяжеляют и делают бесформенной балетные массовки, осуществленные эпатажной Аллой Сигаловой. Правда, на этот раз даже сцена однополой оргии вышла у нее вяло. Стуруа, который приучил нас к неожиданным решениям своих спектаклей, на этот раз выглядит скорее традиционалистом. В свое время его постановка "Музыки для живых" Гии Канчели взбудоражила всю Москву. Самарская работа мастера скорее относится к театральному мейнстриму. Немало усилий приложил режиссер для воплощения образа Грозного: солист Самарского театра Андрей Антонов сумел покорить зал мастерской театральной работой.

Самара--Москва

ПОДПИСЬ ПОД ФОТО:

Безумный Иван Грозный будет пугать самарцев до конца марта

Фото Дениса ГРИШКИНА

------------------------------------------------------------------------