Известия / Четверг 21 января 1999

В московских культурных аудиториях завершился фестиваль "Рождественская карусель". Он был устроен благотворительным фондом "Триумф-Логоваз", попечительский совет которого возглавляет член-корреспондент РАН Борис Березовский. Начиная с 1992 года фонд раздает премию "Триумф" -- за выдающийся вклад в отечественную культуру.

Не забывают и серьезных композиторов -- ведь именно они, говорящие на интернациональном языке музыки, славят Россию на весь мир. В числе последних триумфаторов -- эстонец Арво Пярт.

И вот возникает проект концерта в Большом зале консерватории; цены на билеты устанавливаются для среднего любителя музыки заведомо непомерные; на афише вместо хормейстера Тыну Кальюсте значится администратор хора. В программу ставится одно-единственное, длинное и не более чем характерное для последнего периода сочинение -- вместо того чтобы композитор, не каждый день звучащий на московской сцене, был представлен несколькими опусами ("Триумф" ведь дается не за последний хит, а за вклад и т.п.). Вывод один: "триумфаторы" наградили Пярта, смутно зная, кто он такой.

Арво Пярт родился в 1935 году. В ранний период своего творчества громоздил диссонанс на диссонанс, в намеренно грубых коллажах сталкивал вечные стили прошлого с хаосом современности и был опальным советским художником. Затем совершил стилистический поворот на 180 градусов, ограничив свою манеру прозрачным и строгим письмом на основе моделей средневековья и ренессанса. Поскольку сделано это было не по внешним, а по внутренним причинам, он все равно остался опальным художником и в 1980 году уехал за рубеж. Пярт -- композитор большой цельности и внутренней силы; к этому прибавились стечение фактов биографии и везение -- за границей Пярт стал одним из самых исполняемых современных академических композиторов. С тех пор повороты на 180 градусов стали ему запрещены; иначе рынок и издательства спешно нашли бы кого-нибудь другого. Ситуация с Пяртом осложняется тем, что он -- композитор глубоко религиозный, а раз так -- надмирный, и в этом глубоко последовательный. Поэтому каждый раз трудно объяснить, чем вызвана герметичная скупость его опусов -- верностью высокой догме или соблюдением собственной фирменной марки.

120-минутный "Канон покаяния" выдержан в одной тональности, одном, весьма неспешном темпе и одном возвышенном характере; набор средств крайне ограничен; восемь "песен" и заключительная молитва похожи друг на друга как капли воды. Это вовсе не дефекты, а главные принципы всей музыки Пярта; новое лишь в том, что композитор, исповедующий православие, но доселе предпочитавший латынь, создал первое крупное сочинение на текст именно православного канона (впрочем, все части могут быть и отдельными сочинениями).

Таллинский филармонический хор под управлением Тыну Кальюсте -- коллектив отменно профессиональный (ваш рецензент обнаружил в исполнении одну погрешность за один аккорд до конца -- не более); 17 марта прошлого года он спел премьеру в веротерпимом Кельнском соборе, записал диск для фирмы ECM и теперь исполняет "Канон" по миру. Звучание таллинцев словно имеет своим идеалом бесполое пение ангелов или, на худой конец, контртеноров. Оно глубоко стерильное, а раз так, то и сам опус будет оставаться глубоко стерильным до тех пор, пока его не исполнят какие-нибудь дикие аборигены.

План "триумфаторов" вылился в то, что полупустой Большой зал консерватории, случайный по контингенту слушающих, внимал несколько странной православной службе, почему-то имеющей какого-то автора. От культурного уровня премии "Триумф" до Пярта дистанция огромного размера; таковая же дистанция от Пярта как композитора в целом -- до "Канона покаяния" в данных условиях. Это все равно как если бы автолюбитель из глубинки вдруг выиграл право на участие в Формуле-1, а явившись, получил в распоряжение тихоходное транспортное средство.

Современные русские композиторы: Арво Пярт