КоммерсантЪ / Среда 28 мая 1997

26 мая исполнилось 120 лет со дня рождения Айседоры Дункан.

И свое творчество, и свои гастроли, и свои путешествия через океан американка Айседора Дункан считала миссией. Вдохновенную миссионерку видели в ней и просвещенные европейцы. Незамысловатые импровизации на музыку классиков, более всего -- Шопена, казались не только исповедью, но и проповедью танцем. Что же проповедовала Дункан? Что танцевала божественная Айседора? Самым интимным было, по-видимому, стремление возродить античный образ женщины и женской судьбы и эллинское представление о танцевальном искусстве. Она и впрямь могла сойти за Терпсихору, парнасскую музу, спутницу Аполлона. Впечатление таково, что Терпсихора и была той ролью, которую она играла всю жизнь -- и не только на сцене. Она сблизилась с Гордоном Крэгом, художником, режиссером и гением (а только мужскую гениальность и признавала Дункан), красивым как Аполлон. Она захотела сблизиться с Константином Сергеевичем Станиславским, тоже гением и тоже одним из самых красивых мужчин, но тут ее ждала неудача: Станиславский боготворил Дункан, но искал в ней идеальное воплощение некоторых своих идей. Как, впрочем, и многие -- если не все -- петербургские и московские интеллектуалы. Роман с "божественной"? Такое и в голову никому не приходило. Как же, должно быть, она сердилась. Но это так, между прочим...

Главное же, что находило немедленный отклик в душе просвещенных людей XX века, -- это безмолвный призыв Айседоры Дункан освободиться от излишней учености, от порабощения школьной культурой. Дункан танцевала на эстраде то, о чем писал Ницше. Ее танцы означали возвращение вспять к далеким истокам искусства. История театра еще не началась, еще предстоит пройти долгий путь, пока что "сквозь магический кристалл" не различимый. Айседора танцевала начало. Иначе сказать, ее танцы -- это tabula rasa -- "чистая доска", письмена на которой еще не проступили. Более того, в танцах Дункан любой взрослый человек мог увидеть осуществление заветной мечты -- начать жить с чистого листа, проснуться и писать жизнь с чистой страницы. Конечно же, Дункан была великой обольстительницей, создававшей иллюзию простоты -- простоты художественного творчества, простоты любви, человеческой близости, женской свободы. Зло для нее -- сложность. Она отвергала классический танец, классический балет именно потому, что это было сложное искусство, требовавшее многолетней выучки, ненавистной школы. И сколько же юных терпсихор эта гениальная женщина сбила с пути, внушив им отвращение к классическому танцу и академическому уроку.

Впрочем, в 20-х годах Дункан решила сама создать школу, единственную в своем роде, -- в которой учили бы не признавать школу. Разумеется, почти ничего не получилось. В истории XX века Айседора осталась одинока. Свободе научить нельзя. Свободной можно только родиться.