КоммерсантЪ / Пятница 07 марта 1997

Михаил Мищенко, Петр Поспелов

Рудольфа Баршая можно по праву назвать одним из краеугольных камней советской музыкальной сцены. Альтист и руководитель камерного оркестра, он был своего рода Башметом 60-70-х -- если учесть, что в то время камерные оркестры, сплавлявшие воедино Баха, Моцарта и Шостаковича, еще не были правилом на отечественных подмостках. Покинув страну, Баршай покинул и свой замечательный оркестр. А на Западе, по его собственному признанию, такой работы и уникальной отдачи ни от одного из камерных коллективов добиться ему не удалось -- даже от знаменитого Chamber Orchestra of Europe Клаудио Аббадо, с которым Баршай недавно записал свои оркестровки Шостаковича для Deutsche Grammophon. Баршай переключился на симфонические составы, выступал со многими оркестрами Старого и Нового Света, стал любим и востребован. С высоты опыта 72-летний маэстро считает американские оркестры жесткими (а их исполнение Малера -- "самоуверенно-нагловатым") и отдает предпочтение немецким, британским и японским, а в русских, ссылаясь на характеристики западных коллег, отмечает знаменитые russian strings (струнные).

Четыре года назад Баршай уже возвращался к нам в качестве симфонического дирижера, когда сыграл и записал Девятую Малера с федосеевским оркестром и Торжественную мессу Бетховена -- с плетневским. Приверженность классическим традициям он сочетает с вполне современными взглядами, например, на Шостаковича, чей полный цикл симфоний записывает сейчас c оркестром Западногерманского радио.

На этот раз Баршай дирижировал симфониями Густава Малера. Петербургские филармонические программы это имя посещает не часто. Естественно, каждое появление малеровской симфонии воспринимается как событие. Тем более если это Девятая. Тем более -- у Рудольфа Баршая. Хотя заявленное в афише сочетание Малер--Баршай удивило. Руководителя Московского камерного здесь помнят по Моцарту и Шостаковичу -- под его управлением в 1969 году впервые прозвучала Четырнадцатая симфония. А в последнее перед эмиграцией появление в 1975 году он символично продирижировал в Ленинграде "Прощальной симфонией" Гайдна.

К Малеру Баршай пришел уже за границей. Возможно, его Малер является образцовым, лучше сказать -- показательным для современных интерпретаций. Речь идет о молчании и звучании, этих двух ипостасях музыкального тона. Малеровская Девятая пронизана единым замыслом: раз за разом "срезать" звучание молчанием, прореживать оркестровую фактуру, устраняя педали. Это качество Девятой предъявляет особые требования к "атаке", моменту взятия тона -- он не может обойтись без значительного временного "предъема". Тогда малеровская симфония будет развертываться медлительно, а для многих, вероятно, ужасающе долго. Но только тогда малеровский мир предстанет подлинным, звучащим во времени Универсумом, как того желал композитор. Сегодня на Малера времени не хватает. Его делают оживленным и легким, а его труд -- напрасным. Баршай слышит Малера классическим, почти академичным ухом. Здесь выдает себя "воспитанник" Моцарта, который с легкостью связывает то, что у Малера связывается трудом и усилием преодоления.

В Москве, в отличие от Петербурга, имя Густава Малера не слезает с филармонических афиш. Каждый второй дирижер вставляет его в программу, и естественно, уже не каждое появление малеровской симфонии воспринимается как событие. Тем более -- у Рудольфа Баршая. Единственное, что ему удалось в Шестой, -- ритм марша. Но времени, чтобы вслушаться в паузы, игру тембров и развертывание фраз, не было и тут. Не говоря о симфоническом дыхании -- цезуры, переходы, затухания отсутствовали начисто, все предпочитало идти дежурным порядком. И не говоря об атмосфере -- прелестные коровьи колокольцы звенели понуро, как арестантские кандалы. А где же были, спросим со страхом, знаменитые "рашн стрингс"? Нет, двух частей Шестой симфонии нашему московскому рецензенту хватило, за две остальные он просит прощения, хотя и не исключает, что удары молота в финале (рассказывают, когда дирижировал Кондрашин, при его вступлении обвалилась хоровая трибуна) доставили публике требуемый восторг.

В Москве концерт Баршая открывал новый фестиваль -- "Тебе, Москва, посвящается". Согласно замыслу устроителей, консерватория преподносит подарок городу, тем самым желая показать себя не только в общероссийском, но и в московском качестве. С этим можно рассчитывать на благосклонность мэра, ибо проблем -- и как вуз, и как концертная организация -- консерватория накопила предостаточно. Консерваторский фестиваль -- несколько рассредоточенных концертов звезд современного исполнительского мира. Первый, проведенный с помощью Баршая и компании ЛУКОЙЛ, увы, не назовешь удачным. Второй был назначен на сегодня, но, увы, отменился: у главного дирижера Нью-Йоркской филармонии Курта Мазура заболела жена. В апреле-мае планируются юная скрипачка из США Сара Чанг, одна из звезд "восточного натиска" последних лет, и главный дирижер Национального оркестра Испании Тео Алькантара. В следующем сезоне концерты продолжатся. Тогда, будем надеяться, все же приедет маэстро Мазур, а также дуэт, уже посещавший нашу страну, -- гигант скрипичного мира Исаак Стерн и его постоянный партнер Ефим Бронфман, который также запланирован в качестве солиста. Кроме того, в сентябре снова приедет и Рудольф Баршай вместе с оркестром "Молодая немецкая филармония", теперь уже в качестве подарка Франкфурта Москве. Кто знает, может быть, франкфуртский подарочный статус сообщит новое качество и исполнению?