КоммерсантЪ / Среда 05 марта 1997

Вопросы оперы волнуют в Граце решительно всех -- например, городской голова Альфред Штингль говорит о них как о вещах первостепенной важности, а свободу выбора эстетики защищает как одно из коренных прав человека.

Культурная сцена Граца многослойна, она вмещает и безудержный шик, и оголтелую альтернативщину. Герхард Бруннер, интендант Оперного театра, не боится насаждать на подведомственных ему подмостках новую эстетику самого радикального свойства. Свидетельством тому стали премьеры нынешнего сезона -- опера со всем понятным названием "Расемон", творение живущей в Европе японской сочинительницы Маяко Кубо, и мультинациональная по составу исполнителей Cosi fan tutte Моцарта.

В третьей премьере сезона был предъявлен талант Ольги Гуряковой, молодой солистки московского Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Она спела на грацской сцене ту партию, за которую дома номинирована на "Золотую маску-97". Постановку оперы Пуччини "Богема" Бруннер поручил Петеру Конвичному, немецкому радикалу, чья недавняя "Аида" заставила город разделиться на враждующие кланы.

"Богема" Конвичного не так радикальна. Разве что голизна сцены придает происходящему особую жесткость, разве что скупые "приращения" -- белотюниковая балерина на проволоке и черный гроб, медленно провозимый по сцене, -- отнимают самодостаточность у твердого реализма. Рудольф в исполнении словенца Янеса Лотрича ничуть не романтик; перед нами тертый калач на ниве литераторства, писательская карьера для него -- главная жизненная цель, и никакие любовные увлечения, никакие мерехлюндии партнерши не способны сбить его с намеченного. Художник Марсель в исполнении голосистого Микельанджело Кавальканти пощедрее на эмоции, но все равно скуп на сочувствие к ближнему. Посреди парижских индивидуалистов Мими Ольги Гуряковой выглядит особенно беззащитной; в этом хрупком, вечно кутающемся в шаль, словно стесняющемся своей красоты существе сгущается, кажется, вся печаль земли.

Московской певице пришлось петь свои спектакли, опираясь исключительно на собственный профессионализм: ничего, кроме урока под рояль с дирижером, просмотра премьерной видеокассеты и нескольких "разводок" в классе, она пройти не успела. Пригодились долгие московские репетиции с Александром Тителем, который отточил гуряковскую Мими до самых тончайших граней. Голос московской Мими звучал как-то особенно -- мягкий эротизм парижской гризетки преображался в духовную мощь кающейся Магдалины.

Гурякова нигде не форсировала, пела на незнакомой сцене с первого момента естественно и округленно. Неудивительно, что публика одарила ее Мими бурными овациями и исступленными выкриками -- таким же успехом сопровождались концерты певицы на Людвигсбургском фестивале в Германии, где она уже успела исполнить за последние месяцы сопрановые партии в до-минорной Мессе Моцарта, "Корсаре" Верди, "Сотворении мира" Гайдна и удостоиться чести быть сравненной (в статье маститого критика) с Ренатой Тебальди.

Вторым событием, подаренным Москвой Грацу, стал гала-концерт солистов Большого театра на тех же подмостках -- своего рода затравка перед широкомасштабными июльскими гастролями. После колоссального успеха Большого балета, принесшего грацскому туризму сорокапроцентный прирост отельных ночевок за месяц, будет логично показать западной публике проверенные временем оперные продукции первой сцены России: пышного "Бориса Годунова", добротную "Пиковую даму", экзотического "Золотого петушка".

Предварительным гала-концертом публика осталась очень довольна: голоса четырех москвичей и москвичек заполнили до краев души и тела австрийских слушателей. Им пришлось поверить, что в Большом нет и не может быть голосов лучше и богаче, чем сопрано Марии Гавриловой, меццо Татьяны Ерастовой, баритон Павла Черных и бас Владимира Маторина. Надо отдать должное последнему: красивый голос Владимира Маторина не только "звучал", но и разворачивал перед слушателями смыслы таинственных русских образов. Хочется надеяться, что гастроли Большой оперы принесут новые успехи туристскому бизнесу в Граце и что художественная экзотичность труппы особенно выпукло проступит на сцене, склонной к самой современной эстетике.