КоммерсантЪ / Вторник 24 января 1995

Этот вечер некоторым образом продолжил серию торжеств, связанных с юбилеем Квартета имени Бородина (о чем писал в субботнем номере). Поучаствовав на вторых ролях в чествовании бородинцев, Гидон Кремер и Юрий Башмет на этот раз сами вышли на авансцену, оказавшуюся вдруг тесноватой для них обоих. Виновнику торжества пришлось порядком потолкаться в этой тесноте, поскольку его коллега не собирался упускать возможности блеснуть сразу в трех качествах -- романтически экстравагантного солиста, галантного дирижера и очаровательного шоумена, устроившего классическое представление из речей, памятных подарков и длинноногих девушек с букетами цветов.

Впрочем, некоторая напряженность в сосуществовании двух ярких музыкантов на одной сцене приобрела -- примерно ко второй части моцартовской Концертной симфонии для скрипки и альта, завершившей первое отделение -- и музыкальное выражение, когда, оставив попытки совместного дирижирования, солисты отдались завораживающему диалогу светлой, беззаботно невесомой скрипки и сумрачно надрывного, склонного к пессимизму альта. Колористический контраст был бы заметнее, если бы манеры солистов были ближе (альтовая краска временами светилась излишне салонной томностью), но в целом можно сказать, что состязание двух мастеров совсем не было лишено эстетического смысла.

Менее убедительным было начало концерта -- 49-я симфония Гайдна "La passione", призванная продемонстрировать блеск "Солистов Москвы", прозвучала несколько индифферентно для своего названия, отразившего, как и музыка, тот недолгий, неспокойный и удивительный период в жизни Гайдна, когда композитор попал в стремнину пронесшегося над Германией движения Sturm und Drang. Достоинства башметовского ансамбля -- интонационная чистота, техническая оснащенность, слаженное звучание -- были очевидны, так же как и недостаток режиссерской работы и невыявленное отношение к стилю, колеблющееся от интеллигентной ненавязчивости к безразличию.

ХХ век в лице Шостаковича и Шнитке (исполненных во втором отделении) оказался в этом отношении интереснее -- возможно, потому, что музыка этих мастеров во многом берет инициативу в свои руки, диктуя музыкантам довольно жесткие правила. Раннее сочинение Шостаковича -- Прелюдия и скерцо для камерного оркестра, опус 1 -- стало в первую очередь данью памяти композитору, имени которого Юрий Башмет посвятил премию созданного им фонда. Зато исполнением 1-го Concerto grosso Альфреда Шнитке был отмечен важный критерий, которым Башмет руководствовался, сравнивая заслуги претендентов на звание первого лауреата, -- а именно количество (и качество) посвященных им произведений. Вспомним хотя бы знаменитых Fratres, написанных для Кремера Арво Пяртом, и согласимся, что сделанный выбор совсем не плох. Сочинение Шнитке, теперь одно из самых играемых, было посвящено первым его исполнителям -- Татьяне Гринденко и Гидону Кремеру. На прошедшем концерте они вновь собрались вместе (поменяв, правда, Геннадия Рождественского на Юрия Башмета в роли дирижера), чтобы возродить ситуацию далекой ленинградской премьеры 77 года.

Нетрудно заметить, что программа концерта не очень-то баловала новоиспеченного обладателя премии крупными планами. К тому же судьба (или трудности с почтой) отняли у публики шанс услышать Кремера в качестве единственного солиста -- ноты шнитковской версии Канона для скрипки и струнных Альбана Берга, выписанные из Парижа, не поспели к сроку.

И все-таки Кремер в очередной раз совершенно покорил зал, исполнив на бис небольшую вещицу, оказавшуюся в результате самым сильным номером программы. Ею стала мало кому известная Элегия Антонина Дворжака, в которой простенькая партия фортепианного сопровождения была переложена для двух засурдиненных струнных инструментов -- скрипки (Гринденко) и альта (Башмет). Здесь Кремер царил безусловно, демонстрируя культуру звука, сдержанность, филигранную отделку деталей и ни на секунду не выпуская слушателя из власти тихой, почти медитативной и совсем не виртуозной музыки. Так что поздравим замечательного скрипача, который, помимо получения премии имени Шостаковича, отметил еще и своеобразную дату: 25 лет назад Гидон Кремер стал обладателем высшей награды на конкурсе имени Чайковского. С тех пор никаких премий на российской земле он не получал. Наконец-то эта традиция оборвалась.