КоммерсантЪ / Среда 06 декабря 1995

Открытие нового концертного цикла вполне красноречиво свидетельствует о серьезности намерений Российского национального оркестра работать для отечественного слушателя, а также о том, что Михаил Плетнев, пожелавший "вернуть России состояние культуры рубежа веков", от слов перешел к делу. Музыка в музейных залах -- обычная мировая практика, и не исключено, что в разных концах той же Третьяковки вскоре развернется не один подобный проект. Старт плетневского абонемента музыкальных откровений пока не принес.

Широко известный (в том числе в исполнении Рихтера, с которым Плетнева начали сравнивать сразу же по его появлении на музыкальной сцене) Двадцатый концерт Моцарта показал, что пианист Плетнев сейчас находится далеко не в моцартовской стихии. Игравший тяжело, в светлых местах неласково, в остальных несколько раздраженно и зло, Плетнев пытался настаивать на внутренней необходимости такого стиля, но не исправил впечатления даже обычной чистотой своего пианизма. Струнная серенада Чайковского удивила несвойственной ей тевтонской основательностью в первой части и отсутствием юмора во второй. Элегия и финал удались гораздо лучше -- однако надеждам, что Плетнев извлечет из этого трагически ясного и незащищенного опуса, глядящего в XX век, нечто подобное тому, что он недавно делал с симфониями Чайковского в БЗК, не суждено было сбыться.

В Чайковском чистый струнный состав звучал много ярче и сбалансированнее, чем в сочетании с духовыми и литаврами у Моцарта. Но все же стало очевидно, что камерный оркестр не относится к числу главных забот руководителя. Заметно повредила делу и жирная, невнимательная к мелочам акустика. Возможно, в скором времени этот недостаток Врубелевского зала будет устранен, поскольку сейчас галерея полагает доведение зала до кондиции первоочередной задачей. Но есть и планы более масштабные и далеко идущие.

Национальная галерея и национальный оркестр задумали реконструкцию всего здания Третьяковки на Крымской набережной. В него входит строительство "Зала Российского национального оркестра", который займет место нынешнего внутреннего дворика и вместит 1500 зрителей. Проект существует в весьма конкретных очертаниях: в антракте можно рассмотреть их на специальном стенде, подготовленном Мастерской #15 Моспроекта-2. Галерейские сотрудники с иронией замечают, что если ведомство Ирины Антоновой умеет производить впечатление тонкостью вкуса, то проекты Третьяковки отличает скорее удалой замоскворецкий размах. Тем не менее никто не приписывает замыслу черт неосуществимости. В Министерстве культуры о проекте слышали, но в планах 1996 года его еще нет. Либо он станет государственным позже, либо использует средства частных вкладчиков -- хотя в любом случае сможет быть реализован только под контролем государства. Очевидно, что репутация галереи и ее освященное историей имя способны укрепить внутренние позиции РНО, в то время как стремительно выросшая за последние годы международная слава оркестра привлечет к совместным проектам внимание мира. Михаил Плетнев и его команда принимают в развитии событий активное участие: в случае успеха оркестр, не имеющий репетиционной базы, станет хозяином концертного зала и сможет заняться на родине творчеством, не обусловленным прихотями западных менеджеров.

А пока открылся музыкальный абонемент. Следующий концерт -- старинная музыка в исполнении флейтиста Олега Худякова и его ансамбля -- состоится 23 декабря, в одном из залов на Крымской. В музее Пушкина в этот день ничего нет, а значит, конкуренции с "Декабрьскими вечерами" на текущий сезон не объявлено. Что же касается соревнования по части искомого синтеза искусств, то в Третьяковке он пока нашел выражение в изящном сопоставлении имен врубелевской "Принцессы Грезы" и плетневского "Эрэно" -- так нежно произносится сейчас аббревиатура Российского национального оркестра.