КоммерсантЪ / Четверг 15 августа 1996

Фестивали, проходящие в маленьких европейских городках, как правило, оправдывают себя благодаря культурному туризму. Единственные туристы в карельской Костомукше -- финские граждане, приезжающие на уик-энд насладиться дешевизной местного сервиса. Местные жители, месяцами ожидающие выплаты когда-то больших "северных" зарплат, едва могут позволить себе купить билет на фестиваль -- почти единственное культурное событие в Костомукше за целый год. Тем не менее на прошедших концертах побывало в общей сложности 7 тысяч человек, то есть каждый пятый статистический житель города. Успеху любого безнадежного дела нужен лидер, каким и оказался завотделом культуры городской администрации Александр Коктомов, сумевший грамотно воспользоваться спонсорским вкладом горно-обогатительного комбината "Карельский окатыш" и дотацией Министерства культуры Карелии, привлечь к сотрудничеству множество мелких фирм -- вплоть до частных предпринимателей -- и превратить в благодарных слушателей даже протестующих врачей и учителей, сопроводивших открытие фестиваля пикетом. За 10 дней состоялось 15 концертов; в сравнении с мировой практикой это мало -- но солью замысла был вольготный режим, предполагавший мудрый баланс между музыкой, сбором черники и купанием в холодных озерах, особенно прекрасных после бани. Поэтому если символом дневной Костомукши был элегантно пылящий джип директора, всегда оказывающийся в нужное время на нужном месте, то ночной -- безалаберный тромбон, оглашающий тишь лесов божественными звуками "Бразильской бахианы" композитора Вилла-Лобоса.

Тромбон принадлежал лохматому оркестранту петербургского музыкального театра "Зазеркалье". В родном городе этот коллектив, ведомый режиссером Александром Петровым, известен как старт многих певческих карьер -- увы, удерживать у себя классных музыкантов театр не в состоянии. Зазеркальцы весело отыграли в Костомукше три спектакля и, снискав овации зала, отплясали вокруг костра, пропели спящему профилакторию ночные серенады, перекрестили город в Коста-дель-Мукшу и с треском выиграли чемпионат фестиваля по футболу (разгромив в финале, пишу об этом со скорбью, команду прессы).

Гвоздем фирменного капустника композитора Игоря Рогалева стала частушка "Мой миленок насмотрелся на балет Валерия -- сарафан себе купил, достать не может веера". Имелся в виду, конечно же, Мужской балет Санкт-Петербурга под руководством Валерия Михайловского -- самый престижный и дорогостоящий участник фестиваля. Судить профессиональный уровень, который демонстрировало это замкнутое мужское сообщество с эзотерическими нравами, оставлю балетным критикам. Для меня главным переживанием была моя собственная плавная адаптация к новому бытию женских партий; что же до костомукшан, то, возможно, иные из них увидели живую балерину в пачке первый раз в жизни -- и ею был Лев Радченко, фантастическое существо двухметрового роста, одним прыжком покрывающее скромную сцену Дворца культуры. Искусство, которое в столицах не может не восприниматься с оттенком двусмысленности, имело в Костомукше бурный и простосердечный прием.

Если так, то просветительские задачи, которые ставила перед собой артдиректор Наталия Еремина (организатор нескольких петербургских фестивалей, в том числе и такого, как "Звезды белых ночей"), были достигнуты. Что естественно, меньшей посещаемостью пользовались камерные музыкальные программы. Их качество оказалось разным: был превосходный пианист из Петрозаводска Виктор Абрамов, сыгравший Сонату #3 Геннадия Вавилова, незаслуженно неизвестного в Москве, были и донельзя скучные молодые "виртуозы 2000 года" (отрадным исключением осталось вступление 4-й сонаты Скрябина в исполнении Петра Лаула). Были и открытия -- как молодая скрипачка из Петербурга Анна Киприянова, блеснувшая эстрадными качествами в дуэте с Полиной Осетинской и заявившая о себе как энергичный лидер в очень качественно подготовленном Квартете #2 Эдуарда Патлаенко.

Знаками фестиваля стали четыре шлягера, переходившие из программы в программу. Это "Лебедь" Сен-Санса -- его воспели и московский пианист Алексей Гориболь с виолончелистом Олегом Ведерниковым, и Валерий Михайловский в пачке, и пианист Андрей Диев, тоже... станцевавший свой вариант, и композитор in residence Леонид Десятников, представивший на тему "Лебедя" свой изощренный парафраз. С "Лебедем" спорили "Старинный романс" того же Десятникова (фестиваль украсил ансамбль Гориболя с певицей Наталией Загоринской) и "Девушка с именем сладким Дебора" -- хитовая песня Константина Мережникова. А также Прелюдия B-dur Рахманинова, звучавшая в двух версиях, но запомнившаяся благодаря не холеному звуковому мастерству маститого Диева, а напору 16-летнего Елисея Бабанова. Он, как и 13-летний скрипач-виртуоз Илья Грингольц, обозначили успех Летних музыкальных классов, проходивших параллельно "Костомукше-96" и одаривших ее стаей щебечущих корейских девочек, приехавших в Россию учиться играть "с душой".

Музыка зависит от звезд и вдохновения, зависит и от сбыта окатышей. Дела комбината плохи, но не фатально. Следующий фестиваль должен стать десятым, юбилейным, и руководство горняков, крепко подумав, снова сказало "да". Возможно, сбудутся планы Александра Коктомова привлечь туристов из Скандинавии. Возможно, будущие участники двинутся в Костомукшу навстречу поездам с уволенными -- во благо комбинату, городу, фестивалю. Пока же костомукшанский лебедь жив и здоров и даже может рассчитывать на роль нового рунического персонажа в истории современной Карелии.

Современные русские композиторы: Леонид Десятников