КоммерсантЪ / Среда 26 июня 1996

Спасаться от зноя лучше всего под сводами готической церкви Св. Духа, внимая музыке, специально сочиненной во славу Гейдельберга 24 композиторами со всего света. В коротких пьесах присутствовало в зашифрованном виде имя города, оказавшееся весьма благодарным для музыкальной интерпретации. Концерт был предпоследним в череде внушительных мероприятий, составивших цикл фестивальных торжеств в честь юбилея города. Две трети его участников-композиторов, то есть 16 из вышеупомянутых 24-х -- представительницы прекрасного пола. Впрочем, в Германии никто их так не называет. В немецком языке есть замечательное слово Komponistin, гордо обозначающее женский вариант профессии, очень долгое время считавшейся чисто мужской -- дольше, чем занятия живописью или поэзией. Ситуация кардинально изменилась лишь в нынешнем столетии. На что в Гейдельберге обратили внимание и с немецкой основательностью создали соответствующий институт.

Нынешний, 10-й фестиваль кроме прославления города-юбиляра имел еще несколько тем. Гейдельберг и романтизм; русский Гейдельберг; творчество композитора Рут Цехлин. Наконец, Клара Шуман, ее жизнь и творчество -- к 100-летию со дня смерти.

Клара Шуман, чье прелестное лицо украшает банкноту достоинством в 100 марок, за последнее время стала в Германии культовой фигурой. О ней снято несколько фильмов, написаны монографии, ее концертная деятельность и композиторское творчество, ее педагогические идеи изучены вдоль и поперек. И конечно, то, что называется "личная жизнь": романтическая любовь, семейный союз с Робертом Шуманом, дом и дети, воспрепятствовавшие полному расцвету карьеры. Клара действительно была незаурядной личностью и редкостно талантливым музыкантом. Ее сочинения, звучавшие во время фестиваля, не только вполне профессиональны, но искренни и свежи -- хочется сказать, по-шумановски свежи. Однако временами казалось, что ее фигура начинала заслонять великого Роберта Шумана, вновь превращавшегося в "мужа знаменитой пианистки", как говаривали полтора столетия назад.

Причина этого нового акцента -- вполне, впрочем, безобидного, ибо Шумана от этого не убудет -- не музыкального, а социального свойства. Хотя Розвита Шпербер справедливо подчеркивает чисто художественный смысл и назначение основанного ею института, и хотя среди опекаемых ею композиторов попадаются мужчины, призрак феминизма витает над ним. Ничего дурного в этом нет: г-жа Шпербер просто следует духу времени. А он именно таков, и не только в Германии: разве что наша отсталость не позволяет, например, сделать русскую Клару Шуман из Надежды Николаевны Римской-Корсаковой, почтенной матери многочисленного семейства, грешившей в молодости композиторскими опытами. А наверное, сделать стоит.

С другой стороны, крепкие культурные традиции и научная добросовестность надежно гарантируют немецких коллег от перехлестов, неизбежно возникнувших бы в нашей отчизне. На гейдельбергских торжествах "женский уклон" ничуть не препятствовал ни высокому качеству докладов, прочитанных на симпозиуме, ни художественной ценности предложенных программ, в большинстве случаев прекрасно исполненных. Из патриотизма хотелось бы особенно отметить опус Ольги Магиденко "Отшельник" на стихи из "Волшебного рога мальчика" -- специальный заказ нынешнего фестиваля. Сочинение, буквально обжигающее беззащитной искренностью, трагическое и обаятельно угловатое, как расцветающий подросток.

Композиторы Восточной Европы вообще в чести у гейдельбергского фестиваля. Нынешние концерты открывались музыкальной эмблемой -- эффектной фанфарной заставкой, специально сочиненной румынкой Мириам Марбе, первым призером гейдельбергского фестиваля. Наши соотечественницы, бывшие и настоящие, тоже частые гости на фестивале: в разное время его участницами и призерами были София Губайдулина, Галина Уствольская, Елена Фирсова, Татьяна Сергеева.

Безусловно, все это приятно гостю из России, но еще сильнее оказались впечатления от того, что можно было бы назвать гейдельбергским краеведением. Культурной истории города было посвящено несколько академических докладов, главным же событием стало музыкальное плавание по Неккару в ослепительно знойный день, сопровождаемое историческими экскурсами и приличествующими случаю пьесами в исполнении квартета труб. Как выяснилось, местность кишела гениями, прошлыми, современными и, возможно, будущими. Душой туристского предприятия был Харальд Пфайфер, музыковед, трубач и одновременно пастор в одной из местных церквей. Очень тянуло хотя бы мысленно перенести это сочетание профессий на родную почву. Но не получалось.