КоммерсантЪ / Среда 11 мая 1994

Радостно-сентиментальный, ретроспективный характер концерта, как, видимо, задумал его инициатор, пианист Владимир Крайнев, был еще более подчеркнут программой, почти полностью состоявшей из обязательных произведений третьего тура конкурсов имени Чайковского. Не совсем случайным выглядело и соседство даты концерта с всенародным праздником 9 мая.

Возможно, не воевавшие тоже нуждаются в своей Победе. Другое дело, что для каждого из названных музыкантов победа на конкурсе была личной, а не коллективной. Но вместе с тем она была и общей. Ведь победила школа: Крайнев учился у Нейгауза, Кремер -- у Ойстраха, Герингас -- у Ростроповича. Победило поколение: нелишне вспомнить и тех, с кем состязались триумфаторы 1970 года. К примеру, конкурентами Крайнева были Виктория Постникова, Джон Лилл, Артур Морейра-Лима, Борис Петрушанский, Юрий Слесарев, Аркадий Севидов, Владимир Селивохин, соперниками Кремера -- Андрей Корсаков, Лиана Исакадзе, Владимир Спиваков, Татьяна Гринденко.

Концерт-отсылка, концерт-репродукция -- таким он должен был стать. И как ни удивительно, именно так и согласилась его услышать публика, горячо приветствовавшая давно любимых артистов. Наверное, в зале было немало тех, кто переживал за них двадцать четыре года назад.

Между тем, уже при первом взгляде на афишу можно было понять, что не все участники были так же готовы отдать свое мастерство игранным-переигранным хитам третьего тура. Гидон Кремер сыграл Концерт #2 для скрипки с оркестром Дмитрия Шостаковича. К развитой и адекватной отечественной традиции исполнения музыки Шостаковича Кремер добавил качества, приобретенные им в годы, последовавшие за четвертым конкурсом, когда Кремер "остался" (было такое слово) в Европе и соединил в своем репертуаре высокую классику, театральный кич и музыку послевоенного авангарда -- как европейского, так и европейски-ориентированного советского. Концерт Шостаковича (бывшего, кстати, председателем оргкомитета того конкурса) был введен Кремером в интеллектуально-философский контекст Шнитке и Пярта. В игре Кремера не было никаких воспоминаний. Не было их и у Давида Герингаса, сыгравшего Вариации на тему рококо Чайковского непосредственно, словно в первый раз, -- легким, мягким и чудесным звуком. Увы, чистота интонации (особенно в виртуозных разделах) наводила на грустную мысль о том, что сегодня первую премию виолончелист бы уже не получил.

Торжественный отзвук былых дней прозвучал, пожалуй, лишь в первых аккордах Первого фортепианного концерта, который играл Владимир Крайнев. Все остальное время пианист сосредоточенно боролся с хрестоматийными трудностями партии, чаще выходя победителем в полетных пассажах, реже -- в бравурных нагромождениях октав. Но все это не смущало ни артиста, ни верную ему аудиторию -- они ведь помнили, как это было в семидесятом году!

Германские исполнители (так официально значатся теперь Кремер и Герингас) внесли в концерт и другую, европейскую или, скорее, прибалтийскую тему. Каждый бисировал с сольным номером: Кремер исполнил уже многажды слышанные мелодии из "Зодиака" Карлхайнца Штокхаузена, Герингас очень проникновенно сыграл отрывок из Книги для виолончели соло латышского композитора Петериса Васкса. Посреди пьесы вдруг раздался чистый, волнующий женский голос, зазвучавший в дуэте с виолончелью. Несколько минут публика (особенно сидевшая в амфитеатре) напряженно пыталась обнаружить его источник, выглядывая подсадную певицу в оркестре и даже в партере. Как выяснилось, пел сам Герингас.

Этот фокус стал единственной компенсацией отсутствия на сцене Елены Образцовой, Тамары Синявской и Евгения Нестеренко -- победителей четвертого Конкурса имени Чайковского по категории вокала.