КоммерсантЪ / Четверг 17 февраля 1994

В зале было тепло и присутствовало огромное количество французов всех возрастов, а также людей, умеющих ценить дружбу с представителями этой цветущей нации. Обстановка была далека как от изысканности, так и от помпезности: повсюду царило непринужденное общение; в буфете продавали вино. Если кто-либо из посетивших этот чудесный концерт бывал в Доме композиторов по другим случаям, он не смог бы не оценить выразительность контрастов, которыми живет ведущий московский зал музыкантов-профессионалов. Например, на еще не изгладившемся в памяти фестивале "Московская осень" аудиторию составляла горстка несчастных людей, сидевших в пальто; на сцене, прямо над роялем, висела картинка с надписью "Выбор России", а о буфете было кощунственно и подумать. Как приятно все же, что музыкальная жизнь столь многолика и переменчива.

Приятно и то, что французским музыкантам удалось стать не только фоном для милого времяпрепровождения, но и доставить слушателям минуты подлинных музыкальных переживаний. Для этого им понадобилось кое-что еще, помимо обаяния молодости, элегантности костюмов и умения взмахивать прическами, -- например, закончить Парижскую консерваторию.

Пианист Эрик Ле Саж в 1989 году был удостоен первой премии на конкурсе имени Роберта Шумана и, по мнению FINANCIAL TIMES, "является просвещенным последователем великой французской школы исполнения шумановской музыки". Для своего сольного выступления он выбрал, правда, другого немецкого композитора -- Брамса, чей хорошо известный Klavierstueck, op. 118, сыграл довольно свежо и чисто по-французски, адаптировав сдержанно-романтический германский стиль к клавесинной манере мастеров эпохи абсолютизма.

Кларнетист Поль Мейер уже фактом своего рождения и учения в Эльзасе соединяет в себе две традиции -- французскую и немецкую. Успев побывать в роли вундеркинда (играя в 13 лет с Рейнским симфоническим оркестром), он завоевал несколько премий на молодежных конкурсах в Европе и Америке, после чего выступал с Гидоном Кремером, Жан-Пьером Рампалем, Мстиславом Ростроповичем, Исааком Стерном, Барбарой Хендрикс. Теперь он увлекается современной музыкой и собирается исполнить Концерт великого мэтра авангарда Лучано Берио, который пишет специально для Мейера. Исполнительское мастерство и артистическая энергия Поля Мейера в самом деле отменны. Хороши оба музыканта и в ансамбле, дополняя друг друга -- интеллигентный очкарик Ле Саж и как будто только что слезший с мотоцикла и помывшийся перед концертом заводила Мейер. Произведения ХХ века, ориентированные на исследование инструментальной специфики кларнета (для сравнения, сыгранная музыкантами Соната Брамса написана нейтрально -- как для кларнета, так и в равной мере для струнного альта), стали лучшей частью программы. Это относится и к Четырем пьесам Альбана Берга, своего рода эскизам к гениальной экспрессионистской опере "Воццек", и к достаточно компромиссным по языку "Танцам-прелюдиям" полуавангардиста Витольда Лютославского, и особенно к бесподобным по мелодизму и структуре Рапсодии Клода Дебюсси и Сонате Франсиса Пуленка. Г-н Мейер и его чуткий коллега Ле Саж смогли наглядно продемонстрировать в чередовании безупречно исполненных примеров две магистральные линии академического кларнетного стиля: виртуозную, яркую, игровую, идущую от бессмертного "Тиля Уленшпигеля" Рихарда Штрауса -- и лирическую, бесплотную, неуловимую, столь непревзойденно развитую французскими классиками ХХ века.