КоммерсантЪ / Пятница 14 января 1994

За последний год мы стали свидетелями по крайней мере двух солидных новинок, вышедших из-под пера Шнитке: оперы "Жизнь с идиотом", поставленной Борисом Покровским в Камерном оперном театре, и Шестой симфонии, подготовленной Мстиславом Ростроповичем совместно с Вашингтонским симфоническим оркестром для гастролей в Москве. Оба эти произведения заставляют задуматься, благодаря своему откровенному трагизму или же несмотря на него. Но только что услышанная новая работа крупнейшего современного композитора менее всего стремится вызвать нечто подобное в душах слушателей. Заметное очищение стиля (из полистилистики вновь прорастает моностилистика?) становится здесь из тенденции фактом. В новом концерте нет цитат, нет узнаваемых культурных знаков, подаваемых обычно через интонации массовой музыки и аллюзии на классические образцы. Развертывание образов меньше подчиняется логике драматургии (традиционное столкновение героя с внешним миром), меньше напоминает броскость и очевидность киномузыки. На авансцену вновь выходит собственно-музыкальное, то, что труднее передать в комментирующих словах, связать с каким-либо сюжетом. Отсюда же и лаконизм, строго соответствующий избранному мелодическому материалу (автор как бы ограничивает себя исчерпанием его возможностей), нежелание навязывать слуху больше, чем скажет сама музыка.

Трехчастный цикл не имеет аналогов: расположение частей необычно. Достаточно сказать, что скрипач вступает лишь во второй части, в которой к тому же солисты, играющие на фортепиано и скрипке, предоставлены сами себе, а оркестр совершенно молчит. Именно эта медленная часть наиболее увлекает своим сосредоточенным и неизменно лирическим характером, выраженным уже в начальной теме. Крайние части иногда вызывают в памяти "двигательные" фигурации Стравинского и пронизаны полифонической разработкой кратких сумрачных мотивов. Конечное нарастание напряжения выглядит неожиданным, как и резкое завершение на каком-то вопросе или восклицательном знаке, которое воспринимается скорее как вскрик, нежели как утверждение.

Особый колорит придала премьере атмосфера семейного музицирования. Солировали мать и сын -- Виктория Постникова и Александр Рождественский. Технически нетрудные партии ставят, насколько можно судить, перед исполнителями лишь ансамблевые проблемы, с которыми они, конечно, справились без каких-либо усилий. Впрочем, перед Викторией Постниковой, героиней, так сказать, бенефицианткой вечера, стояли в дальнейшем несоизмеримо большие трудности, ибо она солировала еще и в феерически виртуозном Концерте Бузони. Произведение 1904 года впервые прозвучало в России (первые исполнения, как известно, -- специальность Геннадия Рождественского). Полуторачасовой длительности пьеса содержит многие красоты, хотя и, правду сказать, весьма многословна. Пожалуй, наибольшей привлекательностью обладают третья и четвертая части, из которых одна вырастает в яркое и чрезвычайно насыщенное медлительное размышление, а другая в эффектных инкрустациях подает танцевальную итальянскую мелодию, хотя сама по себе образует лишь вступление к финалу концерта. Пианистка с таким блеском, с такой легкостью справлялась с несомненными преградами, что можно было упрекнуть автора: ну почему, в самом деле, Бузони ограничивал себя и не изложил сольную партию еще более сложно, так, как могла бы ее исполнить Виктория Постникова!?

Современные русские композиторы: Альфред Шнитке