Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2001/04/25/28031

Ведомости / Среда 25 апреля 2001

Впервые за 10 лет в Москве, на сцене Кремлевского дворца, выступили танцовщики самой респектабельной балетной труппы мира — Опера де Пари, которую во всем мире знают как Гранд-опера.

В отличие от большинства модных современных компаний репутация Гранд-опера складывалась не годами и даже не десятилетиями — это самая старая балетная труппа мира, она на 100 лет старше Большого театра. В 1671 г. ее основал Людовик XIV, которого можно назвать первым балетным премьером труппы — он сам участвовал в балетах, исполняя роль «короля-солнце». Так что идеальный угол между локтем и лицом, градус поднятого в attitude колена и высота взлета в заносках здесь вымерялись веками. А перевод в эстетическую категорию самых сложных технических трюков обеспечил парижанам репутацию арбитров вкуса.

В балетных кругах Гранд-опера называют монастырем с армейской дисциплиной: даже гениальность не освобождает танцовщиков от постепенного преодоления пяти иерархических ступеней театра и неизбежного ухода на пенсию в возрасте 40 лет. Долгое продвижение к высшему званию этуали обеспечивает необходимую дистанцию для изучения профессионального ремесла. Парижский идеальный экстерьер — гармоничные пропорции фигуры, выворотность, апломб, баллон, элевация — в природе не родится: он выработан экзерсисами. Актерские откровения тысячекратно выверены в зеркалах репетиционных классов. А универсальность, позволяющая с одинаковым успехом танцевать классику и модерн, Жизель и Китри, приобретена на репетициях с Бежаром, Ноймайером, Эком.

Руководство парижской оперы, как и российские коллеги, не очень любит во время активного театрального сезона отпускать артистов на личные гастроли. Директриса труппы Брижит Лефевр смогла выкроить для концертов в Москве лишь 12 танцовщиков. Среди них преобладали представители низших ступеней иерархии — корифейки Александра Кардинале и Жюльян Матисс, солисты Алессио Карбоне, Эрве Куртэн и Ян Сайз. Категорию первых танцовщиков представляли Карин Аверти, Эмманюэль Тибо и Эмманюэль Офф. Этуали были представлены Изабель Герэн, Элизабет Морэн, Кадером Белярби и уже вышедшей на пенсию, но сохраняющей гостевой статус Элизабет Платель.

Кроме четырех этуалей, пребывавших в этом ранге еще 10 лет назад, парижских танцовщиков Москва должна была для себя открывать: со времени последних гастролей успело смениться целое поколение. Для презентации были выбраны хрестоматийные па-де-де (из «Сильфиды», «Жизели», «Пламени Парижа», «Щелкунчика», классическое па-де-де на музыку Обера и па-де-де на музыку Чайковского) и давно апробированные современные номера («Адажиетто» и дуэты из «Ромео и Джульетты», «Собора Парижской Богоматери» и «Дамы с камелиями»): организаторы гастролей делали ставки не на хореографов, а на мастерство солистов.

«Новые имена» привели в замешательство немногочисленную публику Кремлевского дворца: своей неровностью концерт напомнил не грандиозные дефиле звезд, к которым приучила парижская опера, а сборники двадцатилетней давности из разряда «Молодой балет России». Знаменитая парижская школа, описанная с русским размахом и восторгом нашими критиками, неожиданно обогатилась московскими манерами: удалью, напором, темпераментом. Конечно, entrechates были избыточны, взлеты — стремительны, приземления — бесшумны, а вращения заканчивались в щегольскую четвертую позицию. Но за культ деталей, стилистическую чуткость, изысканность и артистичность в этом концерте отвечали только этуали. И только они демонстрировали сформированный художественный имидж, о котором всегда так пекся Рудольф Нуреев, 10 лет руководивший балетом Гранд-опера и сформировавший образ каждой из нынешних звезд. В его отсутствие школа танца парижской оперы по-прежнему выпускает великолепных профессионалов. Превратить их в великих пока никому не удается. Французская балетная школа переживает сложный период измельчания стиля.