Театральная критикаМыльная операПоследний фестиваль «Золотая маска» показал, что отечественные театры оперетты черпают вдохновение и коммерческий успех жанре американского мюзикла....Ведомости / Среда 26 апреля 2000 Последний фестиваль «Золотая маска» показал, что отечественные театры оперетты черпают вдохновение и коммерческий успех жанре американского мюзикла. Классическая оперетта отставке. Но театр «Московская оперетта», показав начале сезона самый успешный коммерческий проект мюзикл «Метро», решил потрафить и свой традиционной публике. В выходные там состоялась премьера оперетты Имре Кальмана «Марица». Бывший оперный театр Солодовникова и филиал Большого театра живет теперь особой жизнью. Она никак не связана с тем, что творится в других музыкальных театрах столицы. Здесь своя публика и свои пристрастия. Во всем мире таких специализированных в музкомедии театров почти не осталось. Даже оплот жанра венская «Фольксопер» давно и старательно разбавляет свой репертуар оперой, причем не самой шлягерной (Цемлинский, Орф, Бриттен и даже Мусоргский). Оперетта плавно перетекла в театры оперные, которые не слишком усердствуют на этом поприще. Зато тем самым мир избавился от понятия «опереточный голос». Оказалось, что оперные певцы поют оперетту лучше. Россия последняя резервация специфических резких голосов, горделивых примадонн и волооких баритонов (последние из-за вечной российской нехватки теноров заменили их в Штраусе и Кальмане). Сюжеты многих оперетт давно отличаются от оригинальных, и в нашей «Летучей мыши» венец вряд ли узнает свою любимую оперетту. В былые годы оперетта занимала у нас нишу мыльных опер. Истории из богатой жизни про любовь, венгерские фазенды и венские балы заставляли публику вздыхать: живут же люди! А знаменитое «Поедем в Вараздин»! Просмотр свежей «Марицы» показал, что за последние полвека в российской оперетте ничего не изменилось. С плафона театра на «опереточные безобразия» молчаливо глядят Бетховен и Вагнер. Венгерский сюжетец про разнузданную графиню, скрывающегося от света графа и комичного свиновода играют так, как будто никаких «омов с липосистемами» никто не открывал. Постановкой спектакль назвать трудно мизансцены заимствованы из немых фильмов. Выходящий из левой кулисы герой обязательно исчезнет в правой, и наоборот. Старые шутки («ваши двадцать тысяч свинок плюс мои восемнадцать тысяч свинок это будет самое великое свинство в мире») уже не веселят даже местных фэнов. Их в театр привлекает, как и прежде, музыка. Шлягерные мелодии действуют на зрителей как удав на кроликов. Под звуки жгучего чардаша они готовы не обращать внимания на то, что примадонна отчаянно молодится и танцует «два притопа, три прихлопа». А красавец-плейбой в роли бежавшего от света графа Тасилло вопреки системе Станиславского так и не знает, куда деть на сцене руки (он или раскачивает ими в такт словам, или закладывает большие пальцы за ремень). Костюмы яркие, декорации незатейливые, балет хоть и нестройный, но очень подвижный и местами напоминает фигурное катание безо льда. Оркестр звучит громко, но все напоминая курортные ансамбли, призванные украсить вечерние оздоровительные прогулки. Голоса певцов обоего пола каким-то злодеем обрезаны с двух концов. Поэтому вокальное исполнение куплетов от «Гей, цыган» до «Льются в рощах птичьи трели» радует только тех, кто за десятки лет посещения театра привык к отсутствию у певцов как верхних, так и нижних нот. В общем, как говорил в фильме «Девушка без адреса» опереточный гардеробщик, «каскаду мало». Оперетту слишком долго считали «плохой оперой» и не обращали на нее внимания. Поэтому и в национальном фестивале ее выделили в отдельную номинацию стыдно рядом с оперой ставить. Но оказалось, что и здесь мы отстали по всем статьям от Запада. Мюзиклы, конечно, тоже нужны (в «Московской оперетте» вроде собираются повторить успех «Метро» и ставить мюзикл «Чикаго»). Но раз уж так популярны в России кальманы с легарами, может, стоит и о них подумать. |