Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2000/07/03/18395

Ведомости / Понедельник 03 июля 2000

Последним событием оперного сезона Москвы стало концертное исполнение одноактной оперы Пьетро Масканьи «Сельская честь» в театре «Новая опера». Художественный руководитель театра и главный дирижер Евгений Колобов известен тем, что быстро рассчитывает певцов, претендующих на звездный статус.

Но на этот раз он изменил правилам и воспользовался услугами российской примадонны Любови Казарновской.

«Новая опера» — театр одного дирижера. В роскошном здании в Каретном Ряду, подаренном ему московским мэром, Колобов делает все, что хочет и как хочет. Переписывает партитуры и делает в них большие купюры, меняет как перчатки режиссеров и солистов.

Мэрский PR делает свое дело: для восторженных неофитов это лучший оперный театр в Москве.

Псевдожанр концертного исполнения опер наиболее близок Колобову. С выстроенными, как овощи на грядке, певцами ему работается приятнее, чем с поющими артистами. Режиссеры приходят и уходят (последним из ушедших был Александр Сокуров, с которым дирижер рассорился еще до постановки уже забытого спектакля — оперы «Гамлет» Амбруаза Тома). Колобов — forever.

Полуторачасовая опера Масканьи, положившая начало «веристскому» течению в опере, под его дирижерской палочкой превращается из кипения сицилийских страстей в романтическую безделушку. Вышколенный, как ни в одном театре России, оркестр все время пыжится изобразить чтонибудь «реквиемообразное». Разрекламированный хор «Новой оперы» поет «белым» звуком, как хор им. Пятницкого. Вместо «правды жизни», провозглашенной композитором, на сцене «дирижерская правда». Колобов в линялой водолазке грубо обрывает зал, разразившийся аплодисментами раньше времени. Дирижерские руки то парят над сценой, то безвольно опускаются, а по телу Колобова проходят едва уловимые судороги. Если бы такой же катарсис мог пережить и зал… Увы, дальше авансцены слышна только обрусевшая интерпретация с претензией на шедевр.

«Сельская честь» на Западе идет в один вечер с «Паяцами» Леонкавалло, но у нас зритель давно платит за одноактовки, как за полный спектакль. Еще недавно эта опера шла в Большом театре, где в партии Сантуццы царила великая примадонна Елена Образцова.

После этой интерпретации главной роли в опере выступление Казарновской кажется блефом.

Впервые за несколько лет певица, больше времени посвящающая своему имиджу примадонны (телевизионные интервью, клип с «попсовым» Николаем Басковым), чем вокалу, показала в Москве полноценную роль. Но остатки ее вокального аппарата уже не справляются не только с эмоциональными всплесками партии, но даже с самыми элементарными ее частями. Вместо страдающей сицилианки — кутающаяся в газовый палантин, не отрывающаяся от пюпитра с нотами певица, лишь иногда простирающая руки к залу (наверное, чтобы все могли полюбоваться массивным браслетом).

На каждом выступлении Казарновской заметно, как тяжело ей приходится. Все последние годы она отдувается за благословение Герберта фон Караяна. А с ее данными это ох как непросто.

Вместе с собой Казарновская подарила концерту в «Новой опере» крикливого и порой фальшивого итальянского тенора Серджо Панайя. Программка горделиво извещала о его выступлениях в крупнейших итальянских театрах, но дотошный Интернет отозвался на его фамилию только выступлениями в знойном итальянском захолустье. Правда, внешностью (бритый череп) он здорово смахивал на предводителя клана сицилийской мафии. И это было единственным стилистическим попаданием за весь концерт.

Мрачный самоед Колобов вряд ли удовлетворился таким исполнением заезжих звезд. Но жизнь берет свое — и в следующем сезоне театр приглашает еще одну знаменитость. В будущей постановке «Риголетто» Верди (совместный проект с фестивалем в финском городе Савонлинна), намеченной на конец декабря, примет участие Дмитрий Хворостовский.