Адрес статьи: http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2000/09/14/20797

Ведомости / Четверг 14 сентября 2000

Вагнеровские торжества в Байрейте (Северная Бавария) сохраняют репутацию самого кастового музыкального фестиваля в мире. Счастливые обладатели билетов продолжают мести окрестности Фестшпильхауза вечерними туалетами и поражать толпы зевак величиной бриллиантов. Раз в шесть лет в Байрейте происходит особенно важное событие — новая постановка колоссальной тетралогии Вагнера «Кольцо нибелунга», над которой работают два года подряд. В этом году чести поставить главное произведение Рихарда Вагнера был удостоен немецкий режиссер Юрген Флимм. А в исполнении одной из опер цикла — «Валькирии» — принял участие Пласидо Доминго.

Приглашение Юргена Флимма в Байрейт было многими воспринято неоднозначно: поколение немецких режиссеров-шестидесятников давно списано с театральных счетов. Но постановкой четырех спектаклей Флимм доказал, что его еще рано отправлять на пенсию. В качестве девиза своей постановки он выбрал слова русского анархиста Бакунина, с которым Вагнер был дружен во время Дрезденского восстания 1849 г.: «Я хочу уничтожить всякие иллюзии». Иллюзорную вагнеровскую галактику, населенную злобными карликами и тупыми великанами, склочными богами и сладкоголосыми русалками, Флимм превращает в современную историю. Бесконечно длинную историю погибающего от коррупции мира. Мира влиятельных политических фигур и убийственных поколенческих конфликтов. А главное — это мир, в котором нет любви.

Боги в его интерпретации строят не замок Валгаллу, а гигантскую корпорацию. Русалки больше напоминают девушек легкого поведения, а воинственные валькирии просто взяты с улиц немецких городов, где часто можно встретить тусовку молодых людей в милитаризованной одежде и с чудовищными гривами на головах. Все эти приметы включены в партитуру спектакля деликатно и с большим вкусом и, как следствие, не вызывают особого гнева даже у консервативных вагнерианцев.

Главный помощник Флимма — художник Эрих Вондер — создал сложные механизированные декорации, в которые причудливым образом вплетаются интерьеры современного офиса (с колонками чистой воды, ноутбуками и уничтожителями бумаг) или лирические дачные домики с камышовыми зарослями, больше подошедшие бы к постановкам Чехова или Стриндберга. Декорации всех четырех спектаклей перемешаны, и отдельные элементы встречаются в разных частях тетралогии, наводя зрителя на мысль о едином спектакле в четырех актах.

Впервые за всю послевоенную байрейтскую историю постановку «Кольца» поручили итальянскому дирижеру Джузеппе Синополи. Каждое его появление на публике разделяло зал на две части. Одни радовались его современному, динамичному и быстрому подходу к колоссальной партитуре. Особо рьяные вагнерианцы вспоминали предыдущую постановку, которой дирижировал Джеймс Ливайн. Последний затягивал все медленные места, а быстрые «притормаживал». И фанаты — с горящими глазами, способные несколько часов подряд шептать ходульные тексты вагнеровских либретто, — не могли простить Синополи его южного темперамента и награждали дирижера смачным криками негодования: «Бу!» К сожалению, байрейтская монополия на лучших вагнеровских певцов давно стала достоянием истории. И более чем четырехчасовые оперы с плохими исполнителями превращаются в страшную муку. Именно так получилось в этом году с главными действующими лицами тетралогии — Зигфридом (Вольфгангом Шмидтом) и Брунгильдой (Габриэлой Шнаут). Для поклонников чистого вокала цикл закончился на середине — «Валькирии» (после этого оставалось только с любопытством наблюдать за сценической частью). В «Валькирии» в роли брата Зигмунда и сестры Зиглинды, совершивших инцест, выступили Пласидо Доминго и Вальтрауд Майер. Именно отсутствие настоящих вагнеровских теноров позволило выдающемуся тенору в конце своей карьеры освоить непростой репертуар. Пока это самые легкие партии в операх Вагнера. Но постепенно Доминго подбирается и к более тяжелым: недавно он записал дуэт из «Тристана и Изольды». Конечно, сама природа голоса великого тенора совсем не подходит для опер Вагнера. Если бы сам композитор, с презрением относившийся к «итальянщине», мог слышать его пение в «гнезде вагнерианства», он бы умер снова. Но первое же появление Доминго из зарослей сухих камышей привлекало внимание зала: всю оперу он пел честно, на износ и почти без огрехов. На его фоне все другие тенора в Байрейте кажутся фальшивящими студентами. Еще больший успех ожидал Вальтрауд Майер, которую в этом году со скандалом делили Байрейтский и Зальцбургский фестивали. До последнего момента ее участие в спектакле было под вопросом, и, когда она вышла на финальный поклон, публика устроила ей еще большую овацию, чем Доминго. Многие годы Майер пела репертуар меццо-сопрано, но несколько лет назад она освоила несколько вагнеровских партий. И оказалась их уникальной исполнительницей. Многие байрейтские завсегдатаи, которые помнят еще довоенных звезд, с удовольствием говорят о Майер как о единственной и неповторимой Зиглинде.

Это «Кольцо» ХХ в., по-видимому, станет последней постановкой эпохи худрука фестиваля, внука композитора — Вольфганга Вагнера. В следующем году, когда отметят 50-летие возобновления фестиваля после войны, он собирается передать руководство следующему поколению семьи. Спектакль Юргена Флимма и Эриха Вондера вполне тянет на приличное наследство.